"сновали" применительно к чайкам

хорошо || нормально

"ныряли к воде" - а тут, наверное, надо в воду?

не знаю насчет "распознал"...

Было бы хорошо, если бы не зловещий знак.

Уверены?

Да, "вырисовывались очертания береговой линии Эссекса" - не лучшее решение. Хм... а если убрать "очертания"?

в данном случае "речная чайка" лучше, чем "озерная".

А насчёт "ныряли в" и "ныряли к" - по-моему, нырять "к" чему-либо вообще нельзя.

Все-таки, я бы лучше дал замечание за однородные сказуемые.

Я еще тут подумал и склоняюсь к тому, что слово "пикировать" немного дисгармонирует. Оно, конечно, подходит по смыслу, но в этом значении стало употребляться сравнительно недавно, т.е., ИМХО, слишком современное.

"Озёрные чайки кружили над кораблём." А) без криков, т.е. молча; Б) почему-то именно над кораблем, хотя в оригинале просто охотились на реке.

(Но все-таки автор современный, роман только из-под пера, а слово это уже прижилось вне контекста авиации...)

Озерная чайка, на мой вкус, слишком безобидный образ, чтобы начать что-то подозревать.

Дело не в современности автора (у него как раз пттицы не пикируют)

А представьте себе молчаливую стаю любых птиц, кружащихся воронкой а-ля "Ночной дозор" над кораблем.

1
Он переступил с ноги на ногу, движение отозвалось болью. Ему осталось немного, он знал это: насмотрелся довольно. Сначала сводит локти и колени, потом перестают двигаться запястья и пальцы, чуть позже застывшие челюсти не позволяют больше есть. Один за другим они превращались в статуи. И боль – боль была неописуемой.

2
Превозмогая боль, он переступил с ноги на ногу. Ему скоро конец. Он достаточно насмотрелся на других, чтобы знать наверняка. Сначала парализует локти и колени, затем станут неподвижными руки и пальцы и, наконец, челюсть, после чего он не сможет есть. Понемногу он превратится в статую. А эта боль – она была неописуемой.

3
Он переступил с ноги на ногу, и это движение отозвалось болью во всем теле. Ему недолго осталось. Он это точно знал – слишком часто наблюдал, как все происходит. Сначала деревенеют локти и колени, потом теряют подвижность запястья и пальцы, и в конце застывают челюсти, лишая тебя возможности принимать пищу. Так постепенно люди превращались в статуи, испытывая боль, которую не передать словами.

4 +
Пересилив боль, он переступил с одной ноги на другую. Ему осталось недолго. Опыт подсказывал это. Сначала деревенеют суставы в локтях и коленях, затем перестают работать пальцы рук и ног, и, наконец, челюсть. Один за другим матросы превращались в статуи на его глазах, корчась от невыносимой боли.

5 -
Слегка поморщившись от боли, Челси переступил ногами. Жить ему оставалось недолго. Челси уже достаточно насмотрелся, как один за другим в невыносимых муках погибали его спутники. Сначала теряли гибкость крупные суставы ног и рук, потом более мелкие и наконец, заклинивало нижнюю челюсть, и заболевший уже не мог ни есть, ни пить. Все пораженные таинственным недугом обращались в неподвижные статуи. А еще была боль. И боль эта была за пределами человеческого рассудка.

6 +
Он переступил с ноги на ногу, морщась от боли. Что ж, это продлится недолго. Слишком многих заболевших он повидал за это время. Вначале окаменеют колени и локти, затем пальцы и запястья потеряют чувствительность, и, наконец, сведет вечной судорогой челюсть, так что он не сможет принимать пищу. Один за другим, все они превратились в изваяния. А боль – боль невозможно было даже выразить словами.

7 -
Он передвигался с трудом, с болью наступая то на одну ногу, то на другую. Это не могло продолжаться долго. Он уже достаточно натерпелся. Сначала одеревенели колени и локти, затем отказали запястья и пальцы и, наконец, онемела нижняя челюсть – есть стало невозможно. Постепенно он превратился в неподвижную статую. Эта боль… эту боль невозможно описать.

8
Превозмогая боль, он перенес силу тяжести с одной ноги на другую, а про себя подумал: «Да, долго мне не протянуть». Капитан знал о подобных вещах не понаслышке, потому что все уже видел своими глазами. Вначале деревенели колени и локтевые суставы, затем скрючивались пальцы рук и, наконец, наступала очередь челюстей – они немели, и человек просто не мог есть. Один за другим люди превратились в живые статуи. А боль… она была просто невыносима!

9 +
Челси с трудом переступил с одной ноги на другую. Долго ему не протянуть. Он видел достаточно, чтобы это понимать. Сначала перестают гнуться колени и локти, а вскоре и запястья, отнимаются пальцы, затем челюсть, и ты не можешь больше есть. Один за другим члены его команды превращались в статуи. И боль при этом была неописуемой.

10 +
Каждый шаг давался ему с трудом. Скоро все будет кончено. Он уже предостаточно насмотрелся. Сначала одеревенеют локти и колени, затем запястья и пальцы, челюсть откажется пережевывать пищу. Один за другим они обратятся в статуи. И боль. Невыносимая боль.

11 +
Челси с трудом переступил с ноги на ногу. Долго он не протянет – это ясно. Он слишком часто видел, как это бывает. Сначала перестанут сгибаться колени и локти, потом пальцы сожмутся в кулаки, и, наконец, челюсти стиснет так, что уже невозможно будет есть. И боль, невыносимая боль… Один за другим все они превращались в статуи.

12
Адмирал переступил с ноги на ногу и поморщился от боли. Времени осталось мало. Не раз и не два он видел, как это происходит с другими, чтобы сейчас знать наверняка и про себя. Сначала каменеют руки и ноги, потом - челюсти: наступает голод. Затем человек превращается в статую. Еще все это сопровождается болью, адской, просто неописуемой болью.

13
Он, болезненно поморщившись, сменил ногу. Дни его сочтены. Он уже достаточно видел, чтобы знать это. Сначала застынут локти и колени, затем откажут пальцы и запястья, за ними челюсть – и есть станет невозможно. Один за другим они превращались в статуи. И боль, боль такая, что описать невозможно.

14 -
Он страдальчески переступил с ноги на ногу. Ему уже недолго осталось, и он это прекрасно понимает. Довольно с него испытаний. Сначала цепенеют локти и колени, за ними пальцы, ладони сожмутся в кулаки, и, наконец, челюсти сомнутся так, что невозможно открыть рот. Конечности каменеют одна за другой. И боль, боль – нет сил описать ее.

15 +
Переступил с ноги на ногу, поморщившись от боли. Недолго ему осталось, нагляделся, знает. Сначала деревенеют локти и колени, потом запястья и пальцы. Потом приходит черёд лица, схватываются как камень челюсти, и начинается отсчет существования без еды. Член за членом костенеют, превращая живого еще человека в статую. И боль – мучительная, невообразимая.

16 -
Челси мучительно переминался с ноги на ногу. Его дни были сочтены, он осознавал это, достаточно настрадавшись от неутихающей боли. Как только напрягались его локти и колени, кисти рук тут же сводило судорогами, затем сжимались челюсти, и становилось невозможно принимать пищу. Один за другим матросы застывали как статуи, чувствуя неописуемую боль.

17
Он пошевелился и боль отдалась в ногах. Недолго ему осталось: локти и колени перестанут сгибаться, пальцы скрючатся и онемеют, а потом и челюсть закостенеет и больше не разомкнется. За время пути он уже навидался, как люди умирали, превращаясь в истуканов. А боль! Боль была ужасающей!

18 +
Он через боль переступил с одной ноги на другую. Ему не долго осталось. Он повидал достаточно, чтоб знать наверняка. Раз уж локти и колени потеряли гибкость, то скоро скрутит запястья с пальцами, а потом заклинит челюсть, так что поесть будет невозможно. Один за другим они так превратились в статуи. И боль – неописуемая боль.

19
Переступать с ноги на ногу было уже больно. Ему недолго осталось. Он насмотрелся достаточно, чтобы предугадать, как всё будет. Сначала закоченеют локти и колени, потом запястья и пальцы, а затем невозможно будет разомкнуть челюсть, после чего можно будет забыть о еде. Все, кого постигла злая участь, один за другим превратились в статуи.
Невозможно передать какую боль они чувствовали при этом.

20 -
В мучительном ожидании Челси переступал с ноги на ногу. Этот кошмар не продлится долго, нет. Ведь он уже знает, испытал на себе. Цепенеют локти и колена, за ними кисти, ступни, пальцы, делается неподвижной челюсть – не разомкнуть и не вкусить еды… Один за другим, все обратились в статуи. А боль – боль не передать никакими словами…