Вдогонку к пункту номер два: ещё меня то и дело сбивало с настроения «А почему вы спрашиваете». См. АПВС.

6. pink cheeks — может я ошибаюсь, но для русского читателя просто розовощёкость — это признак некоторой грубости, или сусальности, или просто здоровья, нет? Гиневра может превратиться в матрёшку, пастушку, спортсменку...

6. pink cheeks — может я ошибаюсь, но для русского читателя просто розовощёкость — это признак некоторой грубости, или сусальности, или просто здоровья, нет? Гиневра может превратиться в матрёшку, пастушку, спортсменку...

2. Ben Bolt — кажется, тот случай, когда нужно было более чутко отнестись к русским ассоциациям. Во-первых, со слесарным материалом, чтобы не заставлять читателя угадывать: это фамилия или прозвище. Во-вторых, с чем-то уж совсем неприличным (см. болт в словарях жаргона), чтобы не превратить пьесу в что-то скабрезное.

3. She pulled her sister to the place where the two young men had stood, and waited. had stood указывает на то, что движение и ожидание Джейн и стояние там молодых людей — в разных временных пластах и что waited относится к Джейн.

6. pink cheeks — может я ошибаюсь, но для русского читателя просто розовощёкость — это признак некоторой грубости, или сусальности, или просто здоровья, нет? Гиневра может превратиться в матрёшку, пастушку, спортсменку...

7. И вот ещё, напоследок. Вопрос к знающим английские суеверия: есть ли у англичан примета, что неузнавание служит признаком богатства? Тогда предположение Бесси о богатстве художников можно принять за шутку. Иначе реплика вообще кажется совсем алогичной, хотя от Бесси можно ожидать каких угодно скачков логики.

Места им достались в левом углу зала, у самой сцены, вытяни шею - и смотри, что там в кулисах происходит. Да и музыканты в оркестровой яме - как на ладони. На них Джейн и уставилась – лишь бы не начать оглядываться, разыскивая в шумном зале давешних джентльменов. Бесси зачитывала вслух программку, но Джейн никак не удавалось сосредоточиться - обшивка ее сиденья прохудилась и оставалось только молиться, чтобы торчащие тут и там пружины не порвали юбку.

Они сидели впереди на крайних местах слева, откуда видна оркестровая яма и кулисы. Здесь можно наблюдать за тем, как музыканты достают инструменты из футляров, но вот развернуться, чтобы поискать глазами молодого человека с другом, было совсем неудобно. Одно мучение! Джейн старалась вслушиваться в то, что Бесси читала по программке, но сиденье её было разорвано, и она только и думала о том, как бы пружины, то и дело доставлявшие беспокойство, стоит лишь повернуться, не испортили ей юбку.

В театре их места всегда были крайними слева в первом ряду, оттуда взору открывалась оркестровая яма и закулисное пространство. Это было невыносимо - смотреть на музыкантов, вынимающих инструменты из футляров, и не иметь возможности повернуться и поискать того молодого человека и его друга! Джейн пыталась слушать Бэсси, читавшую программку, но все ее внимание было поглощено пружинами, торчавшими из-под обивки кресла – она боялась шевельнуться, чтобы не порвать юбку.

В театре они заняли крайние левые места на первом ярусе, поэтому видели оркестровую яму и кулисы. Это было невыносимо: рассматривать музыкантов, готовящихся к выступлению, но не иметь возможности повернуться и поискать взглядом того молодого человека и его друга. Джейн пыталась сосредоточиться на программке, которую вслух читала Бесси, но все внимание поглотила более насущная проблема – пружины. Они распороли кресло изнутри и теперь причиняли изрядное неудобство. Девушка постоянно ерзала и отчаянно надеялась, что ее юбка не порвется.

Их места были на переднем ряду театра, с самого левого края, и им было видно оркестровую яму и часть пространства за кулисами. Было мучительным разглядывать музыкантов, которые доставали инструменты из чехлов, и не иметь возможности обернуться и поискать глазами молодого человека и его друга. Джейн пыталась вникнуть в театральную программу, которую читала ей Бэсси, но подушка ее кресла была порвана, и девушка страстно надеялась, что пружины, которые неприятно кололи ее, не порвут юбку.

Им достались неудобные места – с левого края первого ряда партера, так что можно было легко заглянуть в оркестровую яму и за кулисы. Наблюдать за музыкантами, вынимающими инструменты из футляров и не иметь никакой возможности посмотреть через плечо на молодого человека и его друга... Какое мучение! Джейн старалась сосредоточиться на словах читавшей программку Бесси, но подушка ее кресла была изрезана, и, ерзая по ней, она взмолилась – хоть бы противные колючие пружины не порвали юбку!

С их мест — в самом первом ряду у левого края — открывался отличный вид на оркестровую яму и закулисье. Оставалось мучительно глазеть, как музыканты возятся с футлярами, а так хотелось повернуться и поискать молодого человека с его другом. Бесси читала ей программку, но Джейн никак не могла сосредоточиться: сидение было протёртым и торчавшие пружины немилосердно кололи; в ужасе, как бы не порвать платье, она старалась поменьше ёрзать.

Их места располагались рядом со сценой, в левой части зала, так что они могли заглянуть в оркестровую яму или за кулисы. Было утомительно смотреть на музыкантов, вытаскивающих инструменты из чехлов, и не иметь возможности повернуться и посмотреть на молодого мужчину и его друга. Джейн пыталась сосредоточиться на том, что читала Бесси в театральной программке, но пружины порванного сиденья неприятно впивались в Джейн, и, ерзая в кресле, она отчаянно надеялась, что, они не порвут ей платье.

Они разместились в первом ряду партера, откуда с дальнего левого края видели только оркестровую яму и кулисы. Какая мука сидеть, уставившись на музыкантов, неторопливо достающих из футляров инструменты, и не сметь обернуться и поискать глазами молодого человека и его спутника. Джей пыталась слушать, что Бесси читала с программки, но драная обшивка кресла доводила до нервной дрожи. Господи, лишь бы выпирающие пружины не порвали ей юбку.

Их места располагались в первом ряду с левого края, так что они могли заглянуть и в оркестровую яму, и за кулисы. Наблюдать за музыкантами, достающими инструменты из чехлов, не оглядываясь в поисках молодого господина и его друга, было мучительно. Джейн пыталась прислушиваться к тому, что зачитывала Бесси из своей программки, но подушка ее сиденья была порвана, и, беспокойно ёрзая, Джейн отчаянно надеялась, что неприятно покалывавшие пружины не проделают дыру в юбке.

Их места находились слева в самом первом ряду партера так, что девушкам было видно, что происходит в оркестровой яме и за кулисами. Какая пытка разглядывать музыкантов достающих инструменты из чехлов, когда хочется обернуться и поискать глазами молодого человека и его друга! Бесси читала вслух программку, и Джейн попыталась вслушаться, но пружины, неприятно впивавшиеся в тело при каждом движении из прорванной подушки сидения, мешали ей сосредоточиться. Девушка надеялась, что они не испортят юбку.

Места находились сразу слева от сцены, так что можно было видеть и оркестровую яму, и кулисы. Было истинным мучением наблюдать, как музыканты расчехляют инструменты и не решаться обернуться, чтобы посмотреть на молодого человека и его друга. Джейн попыталась обратить внимание на отрывки из программки, которые ей зачитывала Бесси, но её сиденье было порвано, и девушка опасалась, что безжалостные пружины порвут ей юбку.

Они сидели в театре в левом ярусе справа, откуда был отличный вид как на оркестровую яму, так и за занавес. Довольно мучительно было, не оглядываясь на юношу и его друга, наблюдать за музыкантами и их инструментами.Джейн пыталась выслушать Бесси, которая зачитывала репертуар, но была вынуждена ворочаться из-за того, что подушка на ее сидении была протерта, и она боялась, что доставляющая ей дискомфорт пружина порвет ей юбку.

Их места в театре находились в первых рядах, крайние слева, так что видно было все, что происходило в оркестровой яме и соседних ложах. Невыносимо было смотреть на музыкантов, достающих из футляров свои инструменты, не имея возможности повернуться и посмотреть на молодого человека и его друга.Джейн пыталась было слушать Бесси, читавшую ей вслух афишу, однако обивка ее кресла была порвана, и выпирающие пружины неудобно тыкали ее снизу. Ей оставалось лишь ерзать на месте и надеяться, что те не порвут ей юбку.

Их места в театре размещались в партере с левого края, откуда можно было увидеть, что творится в оркестровой яме и за кулисами. Мучительно было смотреть на музыкантов, достававших инструменты из чехлов, и не иметь при этом возможности обернуться, чтобы найти взглядом молодого человека и его друга. Бесси читала театральную афишу и Джейн постаралась сконцентрироваться на её чтении, но из-за разорванной подушки не могла сидеть спокойно и ёрзала, стараясь не порвать юбку.

Вроде бы в классическом театре ярусного типа собственно в ярусах располагались ложи,