|
When I was dead
| |
| Синяя_мышь | Дата: Пятница, 18.09.2015, 10:30 | Сообщение # 1 |
|
Молчун
Группа: Проверенные
Сообщений: 8
Статус: Offline
| Здравствуйте!
Я здесь новичок, хочу показать перевод одного короткого и странного рассказа "Когда я был мертв"
Вот оригинал:
http://gaslight.mtroyal.ab.ca/wheniwas.htm
When I was dead
by Vincent O'Sullivan (1868-1872? - 1940)
"And yet my heart
Will not confess he owes the malady
That doth my life besiege."
All's Well that Ends Well
That was the worst of Ravenel Hall. The passages were long and gloomy, the rooms were musty and dull, even the pictures were sombre and their subjects dire. On an autumn evening, when the wind soughed and ailed through the trees in the park, and the dead leaves whistled and chattered, while the rain clamoured at the windows, small wonder that folks with gentle nerves went a-straying in their wits! An acute nervous system is a grievous burthen on the deck of a yacht under sunlit skies: at Ravenel the chain of nerves was prone to clash and jangle a funeral march. Nerves must be pampered in a tea-drinking community; and the ghost that your grandfather, with a skinful of port, could face and never tremble, sets you, in your sobriety, sweating and shivering; or, becoming scared (poor ghost!) of your bulged eyes and dropping jaw, he quenches expectation by not appearing at all. So I am left to conclude that it was tea which made my acquaintance afraid to stay at Ravenel. Even Wilvern gave over; and as he is in the Guards, and a polo player his nerves ought to be strong enough. On the night before he went I was explaining to him my theory, that if you place some drops of human blood near you, and then concentrate your thoughts, you will after a while see before you a man or a woman who will stay with you during long hours of the night, and even meet you at unexpected places during the day. I was explaining this theory, I repeat, when he interrupted me with words, senseless enough, which sent me fencing and parrying strangers, — on my guard.
"I say, Alistair, my dear chap!" he began, "you ought to get out of this place and go up to Town and knock about a bit — you really ought, you know."
"Yes," I replied, "and get poisoned at the hotels by bad food and at the clubs by bad talk, I suppose. No, thank you: and let me say that your care for my health enervates me."
"Well, you can do as you like," says he, rapping with his feet on the floor. "I'm hanged if I stay here after to-morrow I'll be staring mad if I do!"
He was my last visitor. Some weeks after his departure I was sitting in the library with my drops of blood by me. I had got my theory nearly perfect by this time; but there was one difficulty. The figure which I had ever before me was the figure of an old woman with her hair divided in the middle, and her hair fell to her shoulders, white on one side and black on the other. She as a very complete old woman; but, alas! she was eyeless, and when I tried to construct the eyes she would shrivel and rot in my sight. But to-night I was thinking, thinking, as I had never thought before, and the eyes were just creeping into the head when I heard terrible crash outside as if some heavy substance had fallen. Of a sudden the door was flung open and two maid-servants entered they glanced at the rug under my chair, and at that they turned a sick white, cried on God, and huddled out.
"How dare you enter the library in this manner?" I demanded sternly. No answer came back from them, so I started in pursuit. I found all the servants in the house gathered in a knot at the end of the passage.
"Mrs. Pebble," I said smartly, to the housekeeper, "I want those two women discharged to-morrow. It's an outrage! You ought to be more careful." But she was not attending to me. Her face was distorted with terror.
"Ah dear, ah dear!" she went. "We had better all go to the library together," says she to the others.
"Am I master of my own house, Mrs. Pebble?" I inquired, bringing my knuckles down with a bang on the table.
None of them seemed to see me or hear me: I might as well have been shrieking in a desert. I followed them down the passage, and forbade them to enter the library.
But they trooped past me, and stood with a clutter round the hearth-rug. Then three or four of them began dragging and lifting, as if they were lifting a helpless body, and stumbled with their imaginary burthen over to a sofa. Old Soames, the butler, stood near.
"Poor young gentleman!" he said with a sob. "I've knowed him since he was a baby. And to think of him being dead like this and so young, too!"
I crossed the room. "What's all this, Soames!" I cried, shaking him roughly by the shoulders. "I'm not dead. I'm here — here!" As he did not stir I got a little scared. "Soames, old friend!" I called, "don't you know me! Don't you know the little boy you used to play with? Say I'm not dead, Soames, please, Soames!"
He stooped down and kissed the sofa. "I think one of the men ought to ride over to the village for the doctor, Mr. Soames," says Mrs. Pebble; and he shuffled out to give the order.
Now, this doctor was an ignorant dog, whom I had been forced to exclude from the house because he went about proclaiming his belief in a saving God, at the same time that he proclaimed himself a man of science. He, I was resolved, should never cross my threshold, and I followed Mrs. Pebble through the house, screaming out prohibition. But I did not catch even a groan from her, not a nod of the head, nor a cast of the eye, to show that she had heard.
I met the doctor at the door of the library. "Well," I sneered, throwing my hand in his face, "have you come to teach me some new prayers?"
He brushed by me as if he had not felt the blow, and knelt down by the sofa.
"Rupture of a vessel on the brain, I think," he says to Soames and Mrs. Pebble after a short moment. "He has been dead some hours. Poor fellow! You had better telegraph for his sister, and I will send up the undertaker to arrange the body."
"You liar!" I yelled. "You whining liar! How have you the insolence to tell my servants that I am dead, when you see me here face to face?"
He was far in the passage, with Soames and Mrs. Pebble at his heels, ere I had ended, and not one of the three turned round.
All that night I sat in the library. Strangely enough, I had no wish to sleep nor during the time that followed, had I any craving to eat. In the morning the men came, and although I ordered them out, they proceeded to minister about something I could not see. So all day I stayed in the library or wandered about the house, and at night the men came again bringing with them a coffin. Then, in my humour, thinking it shame that so fine a coffin should be empty I lay the night in it and slept a soft dreamless sleep — the softest sleep I have ever slept. And when the men came the next day I rested still, and the undertaker shaved me. A strange valet!
On the evening after that, I was coming downstairs, when I noted some luggage in the hall, and so learned that my sister had arrived. I had not seen this woman since her marriage, and I loathed her more than I loathed any creature in this ill-organised world. She was very beautiful, I think — tall, and dark, and straight as a ram-rod — and she had an unruly passion for scandal and dress. I suppose the reason I disliked her so intensely was, that she had a habit of making one aware of her presence when she was several yards off. At half-past nine o'clock my sister came down to the library in a very charming wrap, and I soon found that she was as insensible to my presence as the others. I trembled with rage to see her kneel down by the coffin — my coffin; but when she bent over to kiss the pillow I threw away control.
A knife which had been used to cut string was lying upon a table: I seized it and drove it into her neck. She fled from the room screaming.
"Come! come!" she cried, her voice quivering with anguish. "The corpse is bleeding from the nose."
Then I cursed her.
On the evening of the third day there was a heavy fall of snow. About eleven o'clock I observed that the house was filled with blacks and mutes and folk of the county, who came for the obsequies. I went into the library and sat still, and waited. Soon came the men, and they closed the lid of the coffin and bore it out on their shoulders. And yet I sat, feeling rather sadly that something of mine had been taken away: I could not quite think what. For half-an-hour perhaps — dreaming, dreaming: and then I glided to the hall door. There was no trace left of the funeral; but after a while I sighted a black thread winding slowly across the white plain.
"I'm not dead!" I moaned, and rubbed my face in the pure snow, and tossed it on my neck and hair. "Sweet God, I am not dead."
А вот мой перевод:
http://newmilkyway.com/show.html?mode=r&pr=61&idp=7
Винсент О'САЛЛИВАН
КОГДА Я БЫЛ МЕРТВ
И сердце не желает признавать, что в нем болезнь, что точит жизнь мою.
У. Шекспир «Все хорошо, что хорошо кончается».
(Перевод Т. Щепкиной-Куперник.)
Наихудшим в Рейвенеле были его длинные и мрачные коридоры, а также комнаты – затхлые и блеклые; но даже картины на стенах навевали тоску изображениями персонажей в различных плачевных ситуациях. Осенним вечером, когда ветер вздыхал и ныл, пролетая меж парковых деревьев, чьи мертвые листья шелестели и шептались, а дождь требовательно стучал в окна, не было ничего удивительного в том, что некоторые чувствительные гости были словно немного не в себе. Чувствительная нервная система – тяжкое бремя даже на залитой солнцем палубе яхты; а в Рэйвенеле нервы были склонны наигрывать похоронный марш. Любители чая должны холить и лелеять свою нервную систему; призрак, которого наш почтенный дед, вооруженный полным мехом портвейна, мог невозмутимо приветствовать, вверг бы нашу компанию поклонников трезвости в потливость и дрожь. Бедный призрак, явись он нам, и его ждали бы выкаченные глаза и отвисшие челюсти. Видимо, предвидя такой эффект, призраки Рейвенела и не спешили показываться на публике – что не могло нас не радовать.
Посему я не мог не прийти к выводу: это чай повинен в том, что мои знакомые боятся оставаться в Рейвенеле.
Даже Уилверн не смог одолеть свой страх; хотя от него, гвардейца и игрока в поло, можно было ожидать большей крепости нервов. В ночь перед его отъездом я объяснял Уилверну мою теорию, заключающуюся в следующем: если взять несколько капель человеческой крови и сосредоточить на них все свои помыслы, вам явятся мужчина либо женщина и останутся с вами на протяжении долгих ночных часов; а потом, днем, вы можете встретить их в самых неожиданных местах. Итак, я растолковывал ему свою теорию, когда он прервал меня довольно бессмысленной репликой, которая заставила меня насторожиться и, защищаясь, парировать его выпады.
– Алистер, мой дорогой друг! – начал он. – Вы должны выйти отсюда, немного потолкаться среди людей в городе. Вы действительно должны сделать это, сами знаете.
– Да, – ответил я. – И травиться плохой едой в отелях и страдать от глупых разговоров в клубе. Нет, спасибо; и, должен заметить, меня лишают сил твои разговоры о здоровье.
– Что ж, ты волен поступать, как тебе нравится, – произнес он, постукивая ногами по полу. – Но чтоб меня повесили, если я останусь здесь до завтра, я точно свихнусь!
Он был моим последним гостем. Спустя несколько недель после его отъезда я сидел в библиотеке, вглядываясь в капли собственной крови. Я почти довел мою теорию до идеала, но была одна трудность. Фигурой, которую я всегда видел, была фигура старухи с распущенными по плечам волосами, разделенными посередине пробором. С одной стороны они были белыми, с другой – черными. Она выглядела вполне завершенной, но – увы! – лишенной глаз, а когда я пытался вообразить их, ее фигура начинала съеживаться и гнить.
Но этой ночью я думал, думал так, как никогда прежде, и глаза начали вползать в ее глазницы; и вдруг я услышал ужасный грохот где-то снаружи, будто упало нечто очень тяжелое. И внезапно дверь распахнулась, и вошли две горничные; они взглянули на ковер под моим стулом: в следующее мгновенье они побледнели и поспешно выбежали, призывая Господа.
– Кто позволил вам входить в библиотеку таким манером? – сурово потребовал я объяснений. Никакого ответа я не получил, так что мне ничего не оставалось, кроме как пуститься за ними в погоню. Я обнаружил слуг в конце коридора – они все были там, сбившись в испуганную кучку.
– Миссис Пэббл, – решительно сказал я экономке, – я хочу, чтобы эти две женщины завтра покинули дом! Это непозволительно! Вы должны серьезней относиться к своим обязанностям!
Но миссис Пэббл не обратила на мои слова внимания. Ее лицо было искажено ужасом. Она охала и ахала, ахала и охала.
– Лучше нам всем вместе пойти в библиотеку, – наконец выдавила она.
– Да хозяин ли я в своем доме, миссис Пэббл?! – вопросил я, ударив костяшками пальцев по столу.
Никто из них, казалось, не видел и не слышал меня. С тем же успехом я мог вопиять в пустыне. Я проследовал за ними по коридору, запрещая слугам входить в библиотеку, но они толпой прошли мимо меня и беспорядочно сгрудились вокруг каминного коврика. Затем трое или четверо из них наклонились и начали двигаться так, будто несут беспомощное тело; спотыкаясь, они водрузили свою воображаемую ношу на диван. Старый Сомс, дворецкий, встал рядом.
– Бедный молодой джентльмен! – сказал он, всхлипывая. – Я знал его еще малышом! Мог ли я подумать, что он умрет таким юным?!
Я пересек комнату.
– Да что это такое, Сомс! – Я кричал и грубо тряс его за плечи. – Я не умер! Я здесь – здесь!
Когда он не двинулся с места, я немного испугался.
– Сомс, старый друг! – звал я его. – Сомс, разве вы не узнаете меня? Не узнаете мальчика, с которым играли? Скажите, что я не умер, Сомс, пожалуйста, Сомс!
Он низко наклонился и поцеловал диван.
– Я думаю, один из слуг должен поехать в деревню за доктором, мистер Сомс, – сказала миссис Пэббл, и он, ссутулившись и шаркая ногами, вышел отдать приказ.
Так, и теперь сюда явится этот доктор, невежественный самозванец, которого я вынужден был изгнать из дома за то, что он осмеливался называть себя и верующим в спасение через Господа, и, одновременно, человеком науки. Нет, провозгласил я, он никогда не переступит порог моего дома, и я преследовал миссис Пэббл по всему дому, выкрикивая свое категорическое несогласие. Но я не мог уловить от экономки не то что ворчания, но даже движения глаз, даже кивка головы, показывающего, что она меня слышит.
Я встретил доктора в дверях библиотеки.
– Ну, – я глумливо ухмыльнулся и устремил свой кулак по направлению к его лицу. – Вы пришли поучить меня новым молитвам?
Он прошел мимо меня, словно вовсе не ощутил моего удара, и опустился на колени рядом с диваном.
– Разрыв сосуда в мозгу, я полагаю, – сказал он после короткой паузы миссис Пэббл и дворецкому. – Он умер несколько часов назад. Бедолага! Вам лучше протелеграфировать его сестре, а я отправлю сообщение гробовщику, чтобы он подготовил тело к похоронам.
– Вы лжец! – возопил я. – Скулящий лжец! Какая наглость! Вы смеете говорить моим слугам, что я мертв?! Я же стою прямо перед вами!
Прежде чем я закончил говорить, он уже шел по коридору, и миссис Пэббл с Сомсом за ним по пятам, и никто из этой троицы не обернулся, чтобы взглянуть на меня.
Всю эту ночь я просидел в библиотеке. Как ни странно, я не чувствовал ни голода, ни малейшего желания заснуть. Утром пришли люди, и, хотя я велел им убираться, они приступили к процедуре, делая нечто, чего я не мог увидеть. Итак, весь день я оставался в библиотеке или слонялся по дому, а к ночи они вернулись, принеся с собой гроб. Тогда, развеселившись, я подумал, что жаль оставлять такой хороший гроб пустым, и я улегся в него и заснул сладким сном без сновидений – это был лучший сон в моей жизни. И когда на следующий день ко мне пришли, я продолжал покоиться в гробу, и гробовщик побрил меня. Странный камердинер!
Вечером того же дня я спускался вниз и, заметив чей-то багаж в холле, заключил, что прибыла моя сестра. Я не видел ее со времен ее свадьбы и ненавидел больше, чем любое другое существо в этом больном, лишенном порядка мире. Она очень красива, я полагаю: высокая, смуглая, прямая, как струна, с неконтролируемой страстью к нарядам и сплетням. Я предполагал, что главная причина моей нелюбви к ней – это привычка сестры вынуждать других ощущать ее присутствие еще на расстоянии семи ярдов.
В половине десятого она спустилась в библиотеку в очаровательной шали, и скоро я обнаружил, что она так же нечувствительна к моему присутствию, как и другие. Я задрожал от ярости, увидев ее коленопреклоненной у гроба – моего гроба! А, когда она наклонилась, чтобы поцеловать подушку в пустом гробу, я отбросил всякий контроль.
Нож для вскрытия писем лежал на столе; я схватил его и вонзил его в шею сестры. Она выбежала из комнаты с криком.
– Сюда, сюда! – звала она, ее голос дрожал от волнения. – У тела идет кровь из носа!
Тогда я проклял ее.
Вечером третьего дня обильно выпал снег. В одиннадцать я увидел, как дом заполнился молчаливыми, одетыми в черное местными жителями, которые пришли принять участие в погребальном обряде. Я вошел в библиотеку, я сидел и ждал. Вскоре пришли мужчины, они закрыли крышку гроба, водрузили его на плечи и понесли. А я продолжал сидеть, чувствуя себя довольно грустно, ведь какую-то часть меня уносили прочь: я лишь не мог понять, какую именно. Примерно полчаса я словно был в забытьи, грезил… а затем скользнул в двери холла. Там не осталось ни следа похорон, но после я увидел черную нить процессии, медленно тянущуюся сквозь белую равнину.
– Я не умер! – застонал я, растирая лицо свежевыпавшим снегом, посыпая им плечи и шею. – Милосердный Боже, я жив!
Немного про автора:
Винсент О'САЛЛИВАН (28.11.1864 – 18.07.1940) – автор рассказов, поэт и критик. Родился в Америке, завершил образование в Эксетер-колледже Оксфордского университета. Он вел комфортную жизнь рантье, часто путешествовал, пока в 1909 году неудачная сделка брата Перси на кофейной бирже не уничтожила семейное состояние. Это ввергло Винсента в бедность на всю оставшуюся жизнь. Он умер в Париже и был похоронен в общей могиле за государственный счет. О'Салливан был другом Оскара Уайльда (и поддерживал его во время суда и тюремного заключения), а также другом Обри Бердслея и других выдающихся личностей эпохи «конца века». Его самый знаменитый рассказ «Когда я был мертв» посвящен теме психического вампиризма, которая часто встречалась в его творчестве.
|
| |
| |
| Lizzy | Дата: Пятница, 18.09.2015, 14:39 | Сообщение # 2 |
 Живое Слово
Группа: Модераторы
Сообщений: 2100
Статус: Offline
| Синяя_мышь, здравствуйте!
Наверное, стоило создать новую тему для нового перевода. 
Спасибо Вам, такой занятный рассказ и автор.  Друг Оскара Уайльда - мой друг 
Мне понравилось читать Ваш перевод. Для начала я кое-что подметила.
"персонажей в различных плачевных ситуациях" - не знаю, права ли я, но ситуации на картинах меня смущают.
"Бедный призрак, явись он нам, и его ждали бы выкаченные глаза и отвисшие челюсти" - лучше "вытаращенные" или "выпученные".
"The figure which I had ever before me was the figure of an old woman with her hair divided in the middle, and her hair fell to her shoulders, white on one side and black on the other. - Фигурой, которую я всегда видел, была фигура старухи с распущенными по плечам волосами, разделенными посередине пробором". - я бы так исправила - Фигурой, которую я всегда видел, была старуха...
Дурак учится на своих ошибках, умный — на чужих, а мудрый использует опыт и тех, и других себе на пользу.
Сообщение отредактировал Lizzy - Пятница, 18.09.2015, 14:57 |
| |
| |
| Синяя_мышь | Дата: Пятница, 18.09.2015, 19:26 | Сообщение # 3 |
|
Молчун
Группа: Проверенные
Сообщений: 8
Статус: Offline
| Lizzy, большое спасибо вам за замечания! С ситуациями и фигурой полностью согласна, за "выкаченные я бы поторговалась:)
Друг Оскара Уайльда - мой друг
Я Салливана еще и в биографии Бердслея встретила, теперь обязательно прочитаю.
Простите, а здесь так принято - новый перевод, значит, новая тема? Я пока не разобралась в правилах форума, а у меня еще и перевод зарисовки Черчилля лежит, хочу выложить
|
| |
| |
| Lizzy | Дата: Пятница, 18.09.2015, 19:36 | Сообщение # 4 |
|
Живое Слово
Группа: Модераторы
Сообщений: 2100
Статус: Offline
| Да, желательно, чтобы не затерялось. Ну, этот рассказ пускай тут остается, если что, я его сама отделю.
А Черчилля уже можете отдельно поместить. Это просто. Заходите в этот форум "Наши переводы", нажимаете вверху синюю кнопку New Topic, записываете тему, название произведения и текст. И в итоге жмете там кнопочку "Сохранить тему". Вот и всё. Если что, обращайтесь! Это, кстати, всем полезно знать.
Дурак учится на своих ошибках, умный — на чужих, а мудрый использует опыт и тех, и других себе на пользу.
Сообщение отредактировал Lizzy - Пятница, 18.09.2015, 19:38 |
| |
| |
| AriesArise | Дата: Пятница, 18.09.2015, 19:53 | Сообщение # 5 |
 Общаюсь, но в меру
Группа: Проверенные
Сообщений: 78
Статус: Offline
| Синяя_мышь, присоединяюсь к apprecaition - как замечательно, что Вы нам представили новое имя, и такое интересное!
Хотелось бы сразу прокомментировать вот что. Первое же предложение заучит ярко, эффектно, создавая мощное введение читателя в атмосферу - That was the worst of Ravenel Hall. Оно звучит почти как строчка стихотворения!  Почему бы его не оставить таким, кратким и мощным? Слитое со следующим предложением, оно не производит такого красочного впечатления.
|
| |
| |
| AriesArise | Дата: Пятница, 18.09.2015, 19:56 | Сообщение # 6 |
|
Общаюсь, но в меру
Группа: Проверенные
Сообщений: 78
Статус: Offline
| Кстати, текст и дальше сохраняет поэтическую тональность - subjects dire, went a-straying, стиль просто великолепен!
|
| |
| |
| Mongoose_Long-snout | Дата: Пятница, 18.09.2015, 20:31 | Сообщение # 7 |
|
Молчун
Группа: Проверенные
Сообщений: 10
Статус: Offline
| Видимо, сегодняшнему дню суждено быть Днём Открытий.
Синяя_мышь, как новичок новичку -- терпения, восприимчивости и удачи (куда же без неё! )!
*с интересом ушла знакомиться с вами обоими*
|
| |
| |
| AriesArise | Дата: Пятница, 18.09.2015, 20:32 | Сообщение # 8 |
|
Общаюсь, но в меру
Группа: Проверенные
Сообщений: 78
Статус: Offline
| Что касается глаз, я согласен с Lizzy - слово "выкаченные" звучит как минимум странно. Мелкие недочёты я, как правило, не отмечаю, все мы, думается, имеем право на несколько субъективное прочтение текста, но вот одно предложение, мне кажется, требует правки. Я имею в виду реплику -
you ought to get out of this place and go up to Town and knock about a bit.
У Вас оно звучит как "Вы должны выйти отсюда, немного потолкаться среди людей в городе." Но в рассказе явно имеется в виду house in the country, so go up to Town значит - "съездить в Лондон" (ну, или другой крупный город по соседству). Должно быть что-то в ключе "Вам следует уехать из деревни в город и пожить немного городской жизнью". Главное - не "выйти", а "выехать", that's the point.
Thank you for the pleasant introduction
|
| |
| |
| Lizzy | Дата: Пятница, 18.09.2015, 20:44 | Сообщение # 9 |
|
Живое Слово
Группа: Модераторы
Сообщений: 2100
Статус: Offline
| наверное потому, что путается на слух с выкачанными, так-то оно, в принципе, нормально
Дурак учится на своих ошибках, умный — на чужих, а мудрый использует опыт и тех, и других себе на пользу.
|
| |
| |
| Синяя_мышь | Дата: Суббота, 19.09.2015, 21:50 | Сообщение # 10 |
|
Молчун
Группа: Проверенные
Сообщений: 8
Статус: Offline
| Mongoose_Long-snout, , большое спасибо за добрые пожелания.
AriesArise, я пока стараюсь хотя бы передать смысл, но вы правы, что надо учитывать и мелодию речи. Буду учиться ее слышать. Спасибо!
|
| |
| |
| Lizzy | Дата: Воскресенье, 20.09.2015, 02:07 | Сообщение # 11 |
|
Живое Слово
Группа: Модераторы
Сообщений: 2100
Статус: Offline
| Синяя_мышь, как и обещала, отделила ваш перевод в персональную тему.
Дурак учится на своих ошибках, умный — на чужих, а мудрый использует опыт и тех, и других себе на пользу.
|
| |
| |
| vera | Дата: Воскресенье, 20.09.2015, 09:58 | Сообщение # 12 |
|
Собеседник Века
Группа: Проверенные
Сообщений: 351
Статус: Offline
| Очень интересный текст и перевод. Спасибо большое. Добротная работа. Aries, как мне кажется, прав: надо переделать немного первый абзац в соответствии с ритмом автора.Английский вариант читается легче. Заменить некоторые слова (чувствительная нервная система-тонкая, чувствительные гости -впечатлительная публика, крепости нервов-стойкости ).Впрочем, это все очень субъективно. Еще раз спасибо. Удачи.
|
| |
| |
| Синяя_мышь | Дата: Воскресенье, 20.09.2015, 19:38 | Сообщение # 13 |
|
Молчун
Группа: Проверенные
Сообщений: 8
Статус: Offline
| Lizzy, спасибо, теперь у меня есть образец, завтра выложу здесь и Черчилля тем же манером:)
vera, спасибо за высокую оценку, насчет избытка чувствительности вы абсолютно правы - дикое число однокоренных слов вышло. Рада, что перевод в целом понравился:)
|
| |
| |
| Николай | Дата: Понедельник, 28.09.2015, 11:08 | Сообщение # 14 |
|
Собеседник Века
Группа: Пользователи
Сообщений: 408
Статус: Offline
| Я бы не назвал рассказ странным – у англоязычников, по-моему, такого добра навалом. Вспоминается рассказ Ле Фаню, кажется. Герой засыпает в доме, где совершено убийство, и чувствует все, что испытал хозяин дома, которому молодая жена подсыпала что-то парализующее. Герой видит, как его осматривает врач, плачут слуги, обмывают, ложат в гроб, зарывают, но не может никак подать знак.
Стиль подчеркнуто старомодный – как в оригинале. Меня лично «ситуации» не смутили, слово очень подходит по стилю. И не думаю, что переводчик обязательно должен сохранять авторскую разбивку на предложения. А вот может ли ветер «пролетать»?
«Шелестели и шептались», «требовательно стучал» - ярко и выразительно!
«Не было ничего удивительного, в том, что гости были» - от засилия «был»ов лучше уходить. Например: «стоило ли удивляться тому, что гости».
«Вооруженный мехом портвейна» - надо бы сносочку. Я лично такую меру впервые встречаю.
«Наш почтенный дед» - «нашу компанию». Чтоб избежать повтора компанию лучше сделать «сегодняшней».
«Потливость», нмв, не то слово.
«Видимо, предвидя» - концовку предложения, кмк, лучше переделать. Заодно пропадет пара: «не могло не радовать» - «не мог не прийти».
«Страдать от разговоров» - звучит немножко странно. К тому же игру ‘poisoned by bad (food & talk)’ Вы не передали. Тут, нмв, нужно что-то вроде: «В отелях меня будут потчевать гнусной стряпней, а в пабах – гнусными сплетнями».
‘Figure’ я бы не стал переводить «фигурой». Что-нибудь вроде: «Взору моему вновь и вновь являлась старуха». «Посередине пробором» следует, кмк, писать: «прямым пробором». «С одной стороны, с другой стороны» - честно говоря, мне не очень нравится. Я бы сделал: «Прямой пробор разделял светлые и черные волосы, свободно падавшие на плечи».
«Она выглядела завершенной» - я бы сделал: «Образ казался завершенным». «Лишенной глаз» я бы заменил на «ему не доставало глаз».
«Гнить», кмк, процесс внутренний, а потому не очень наблюдаемый. Тут скорее «разлагаться». Это, конечно, сугубое ИМХО.
«Где-то снаружи» я бы заменил на «откуда-то извне донесся».
«Будто несут» - «будто несли», кмк.
«Сомс, пожалуйста, Сомс!» - я бы на «прошу вас» заменил. Но это дело вкуса.
«Уловить от экономки ворчания» - как-то бы переделать. Например: «но та не соизволила даже охнуть, кивнуть или бросить взгляд в знак того, что слышит меня».
«Не ощутил удара» отлично смотрится и без «моего».
«Скулящий лжец» звучит немножко странно.
«Прежде чем я закончил говорить, он уже шел» немножко цепляет. Я бы сделал: «Не успел я договорить, а он уже шел».
«Хотя я» я бы на «хоть я» заменил.
«Приступили к процедуре, делая нечто, чего я не мог увидеть» - я бы переделал: «приступили к каким-то таинственным процедурам, смысла которых я не мог уловить».
«Заснул сном без сновидений» - не знаю, надо ли, но можно попытаться уйти от повторов: «и погрузился в глубокую дрему без сновидений. Так крепко я никогда прежде не спал».
«Не видел ее со времен ее свадьбы», да плюс пара «не видел» - «ненавидел». Что-нибудь типа: «Мы не виделись со времен ее свадьбы, и большего отвращения я не испытывал ни к одному существу».
«Предполагал» я бы на «полагаю» заменил. «Нелюбви к ней» кмк, можно на «неприязни» заменить. «Вынуждать других ощущать» - я бы от 2 инфов ушел: «привыкла вести себя так, что ее присутствие ощущалось».
«Отбросил всякий контроль» - что-нибудь вроде: «сдерживаться долее оказалось выше моих сил».
«Схватил его и вонзил его» - без 2-го «его» отлично можно обойтись.
«У тела идет кровь из носа» - «У покойного ( а еще лучше «У него») идет носом кровь».
|
| |
| |
| Lizzy | Дата: Понедельник, 28.09.2015, 14:07 | Сообщение # 15 |
|
Живое Слово
Группа: Модераторы
Сообщений: 2100
Статус: Offline
| Цитата Николай (  ) «Вооруженный мехом портвейна» - надо бы сносочку. Я лично такую меру впервые встречаю.
Это не мера, а сосуд, что-то вроде бурдюка для вина. https://ru.wikipedia.org/wiki/Бурдюк
К слову о старомодном стиле: Мф. 9:17 "И не наливают молодое вино в старые мехи; а иначе рвутся мехи, и вино выливается, и мехи пропадают; напротив, молодое вино наливают в новые мехи, и сохраняется и то и другое".
Надо сказать, что в разговорном варианте слово передает и просто количество выпивки http://dic.academic.ru/searcha....stype=1
Дурак учится на своих ошибках, умный — на чужих, а мудрый использует опыт и тех, и других себе на пользу.
|
| |
| |
|
