|
Конкурс «Чистописание»
| |
| Lizzy | Дата: Среда, 13.07.2016, 16:47 | Сообщение # 1 |
 Живое Слово
Группа: Модераторы
Сообщений: 2100
Статус: Offline
| Внимание всем-всем-всем! Мы начинаем новый конкурс художественного перевода!
Почтовый ящик для переводов nataly3480@mail.ru Переводы получит и выложит Lizzy. Срок две недели. В письме с переводом укажите свой ник. Переводы принимаются до 23:59 среды 27 июля.
Условия конкурса от нашего уважаемого судьи:
Потенциальные коллеги, я — простой переводчик, мне незачем отбирать из вас лучших, и нет желания учить вас. Поэтому я предлагаю конкурс, где вы сами кое-чему научитесь, а я оценю, насколько хорошо у вас получилось.
Правила конкурса вынуждают вас сделать чистый и плотный текст, который порадует редактора и читателя. Но если применять их бездумно, получится ужас. Типичный перевод мы называем «сырым», а перечищенный тогда будет «пересушенным».
Польза от конкурса зависит от того, включите ли вы мозг.
Я посчитаю ваши баллы и напишу короткий вывод, часто обидный. Потом ваш отрывок выложим в общий доступ, чтобы другие могли поучиться на ваших успехах и ошибках.
Боитесь оценок — не присылайте, прислали — не обижайтесь, обсуждений и апелляций не будет.
Правила конкурса
Делайте перевод предложение в предложение.
У вас 30 баллов. Читая перевод, я буду отнимать и прибавлять баллы.
(~) — каждый раз, (1) — один раз на текст.
–1 балл за местоимение (~);
–2 балла за притяжательное местоимение (~)
–1 балл за служебное слово (быть, который и т.д.) (~):
–1 балл за слово, которое я выкину без ущерба для текста (~);
–1 балл за два существительных подряд, не разделенных запятой или предлогом (~);
–2 балла за три существительных подряд (~);
–5 баллов, если вы изуродовали фразу (в погоне за баллами «гордость переводчика» превратили в «переводческую гордость») (~);
–2 балла за трехсоставное сложноподчиненное предложение (~);
–3 балла за перепутанные местами тему и рему (см. в гугле) (~):
–10 баллов, если из вашего текста я не понимаю, о чем идет речь (1).
+5 баллов за свежее слово или выражение (~);
+5 баллов за нестандартный, подходящий и красивый порядок слов в предложении (~);
+5 баллов за живую разговорную речь в диалогах (1);
+10 баллов, если шутки будут смешными (1);
+10 баллов за выразительный стиль (1).
Хотите увидеть себя глазами редактора — вперед!
Дурак учится на своих ошибках, умный — на чужих, а мудрый использует опыт и тех, и других себе на пользу.
|
| |
| |
| Lizzy | Дата: Среда, 13.07.2016, 16:51 | Сообщение # 2 |
|
Живое Слово
Группа: Модераторы
Сообщений: 2100
Статус: Offline
| Отрывок
He woke up that morning sensing that he had just lost his hold on a dream. It had left him with an uneasy feeling, as if a cold hand had slipped out of his just as he started to wake. Then his head cleared, and the lingering sense of clamminess passed away. He surfaced to the smell of coffee, and knew that the house was going to be invaded again.
His mother had a rigid drill for whenever anybody came to interview her. She believed fanatically that the best way to make a house seem welcoming but elegant was to fill it with the smell of expensive ground coffee. Downstairs three coffee-makers would be growling their hearts out in the kitchen, the living room and the conservatory.
Ryan reached for his glasses, and his finger touched an empty case. Clearly his mother had already been in his room.
Only when the back of his hand brushed against his night-time glass of water did he almost remember something of his dream. The memory smelt like green-houses and damp blots on walls. It felt cold and silvery, and Ryan knew that he had been dreaming about the Glass House again.
Ryan had been dreaming of the Glass House about three times a year for as long as he could remember. He had never spoken about it to anyone. The truth was, the Glass House dreams left a strange, acrid flavour in his mind that made him want to forget them as soon as possible. Today, however, the lingering memory seemed slightly damper than usual, as if dew had settled on it.
He struggled out of bed and felt his way on to the landing and down the stairs. His father glanced up from his crossword as Ryan stumbled in.
‘Hello. Where are your glasses?’
‘I think Mum’s got them,’ Ryan confessed.
‘Oh, not again.’ His father glanced over his shoulder towards the kitchen door and decided as usual that his voice could travel the distance without him. ‘Anne!’ he shouted.
‘It’s all right,’ Ryan said quickly. ‘Mum doesn’t like to be interrupted when she’s percolating.’
‘Anne,’ his father called out again, ‘your son is running up and down stairs blind and likely to break his neck. We only have one child - can we try not to kill it, please?’
There was the faint hushing of an aerosol can, then Ryan’s mother’s voice: ‘Tell him to put in his contact lenses, Jonathan - he has to get used to them.’
‘Particularly when there’s a danger of a photo opportunity, it would seem,’ called Ryan’s father. Ryan knew that other families took the trouble to enter the same room before talking to one another. His parents, however, thought it perfectly natural to hold conversations from opposite ends of the house at the top of their voices. They carried this conviction with them everywhere they went. ‘Which of your victims are you being interviewed about today, anyway?’
‘Jonathan, don’t call my subjects victims.’
Ryan did try not to think of the people his mother wrote about as victims. Sometimes it was quite hard. She was an ‘unofficial biographer’, which seemed to mean working hard to meet famous people at parties, then writing books about them without asking them first. His mother’s books had shiny lettering on the front, and words like ‘sensational’ and ‘uncompromising’ on the back, and the famous people were usually very unhappy about them. One artist called Pipette Macintosh had been so upset that she had spray-painted their front hedge pink. Ryan’s mother had been very excited about that, partly because it made even more papers want to interview her.
Дурак учится на своих ошибках, умный — на чужих, а мудрый использует опыт и тех, и других себе на пользу.
|
| |
| |
| Lizzy | Дата: Четверг, 28.07.2016, 00:04 | Сообщение # 3 |
|
Живое Слово
Группа: Модераторы
Сообщений: 2100
Статус: Offline
| Внимание участникам конкурса! Теперь судья будет проверять ваши работы. В это время мы принимаем работы опоздавших! Переводы будут опубликованы сразу с комментариями и оценкой судьи.
Дурак учится на своих ошибках, умный — на чужих, а мудрый использует опыт и тех, и других себе на пользу.
|
| |
| |
| Николай | Дата: Воскресенье, 31.07.2016, 09:57 | Сообщение # 4 |
|
Собеседник Века
Группа: Пользователи
Сообщений: 408
Статус: Offline
| А может, пока наш уважаемый судья плюсует личные и (о, ужас! притяжательные) местоимения, мы и сами почитаем работы? У меня там фигня вышла, любопытно, как коллеги выкрутились.
|
| |
| |
| Lizzy | Дата: Понедельник, 01.08.2016, 00:19 | Сообщение # 5 |
|
Живое Слово
Группа: Модераторы
Сообщений: 2100
Статус: Offline
| Хорошо, с разрешения судьи выкладываю переводы.
Fleur_dorange
В то утро Райан с трудом вырвался из цепких объятий сна. После него осталось неприятное чувство: словно чья-то холодная рука выскользнула из руки Райана за несколько секунд до его пробуждения. Затем мысли прояснились, и противное ощущение липкой влажности прошло. Запахло кофе, и Райан понял, что скоро в доме опять появятся гости.
Его мать упорно поступала так всякий раз, когда к ней приходили брать интервью. Она твёрдо верила, что лучший способ заставить дом казаться не просто уютным, но даже изысканным — это наполнить его ароматом дорогого молотого кофе. Внизу изо всех сил пыхтели три кофеварки, распространяя запах кофе по кухне, гостиной и террасе.
Райан потянулся за очками и нащупал пустой футляр. Судя по всему, мать уже побывала в его комнате. Он задел рукой стакан с водой, оставленный с вечера, и только теперь вспомнил обрывки сна. В голове возник образ оранжерей с мокрыми разводами на стенах. Повеяло холодом и серостью, и Райан понял, что ему снова приснился Стеклянный дом.
Райан видел сон про Стеклянный дом не меньше трёх раз в год, сколько себя помнил. Он никогда никому об этом не рассказывал. По правде сказать, сны о Стеклянном доме оставляли в его голове странное тревожное чувство, поэтому их хотелось поскорее забыть. Однако сегодня навязчивое видение оказалось чуть менее отчётливым, чем обычно, словно спряталось за лёгкой дымкой тумана.
Райан выбрался из кровати, вышел из комнаты и спустился по лестнице. Когда он, слегка споткнувшись, вошёл в гостиную, отец едва взглянул на него поверх кроссворда.
— Привет. Где твои очки?
— Наверное, мама взяла, — честно ответил Райан.
— О, неужели опять.
Отец обернулся к двери кухни и, как обычно, решил, что голос прекрасно дойдёт туда и без него.
— Анна! — рявкнул он.
— Всё в порядке, — выпалил Райан. — Мама не любит, когда её отрывают от варки кофе.
— Анна, — снова прокричал отец, — твой сын вслепую носится по лестнице, чего доброго шею сломает. У нас только один сын, может постараемся не угробить его?
Послышалось слабое шипение аэрозольного баллончика, а затем голос матери:
— Джонатан, скажи ему, чтобы надел контактные линзы, пусть привыкает их носить.
— Пожалуй, особенно, если есть опасность попасть в кадр, — прокричал отец.
Райн знал, что в других семьях не считают за труд собраться в одной комнате для разговора. Однако для его родителей было нормой орать друг другу из противоположных концов дома. Эта ужасная привычка сопровождала их везде, где бы они ни были.
— Так о ком из твоих жертв тебя спрашивали сегодня?
— Джонатан, не называй так моих героев.
Райан старался не думать о людях, о которых писала его мать, как о жертвах. Иногда это было непросто. Она была «неофициальным биографом», что, кажется, подразумевало тяжкий труд: она встречалась со знаменитостями на приёмах, а потом строчила о них книги, не удосуживаясь сначала спросить разрешения. Обложки книг матери пестрили блестящими надписями типа «Сенсация» и «Правда без прикрас», чему знаменитости обычно были совсем не рады. Одна актриса по имени Пипет Макинтош пришла в такое расстройство, что даже облила розовой краской из баллончика изгородь перед их домом. Это привело мать Райана в восторг, отчасти потому, что газетчиков, желающих взять у неё интервью, стало ещё больше.
Николай
В то утро Райан проснулся с мыслью, что не смог удержать сон. Осталось лишь беспокойное чувство, будто в момент пробуждения чья-то холодная рука выскользнула из его пожатия. Потом в голове прояснилось, Райан вырвался наверх из липкой паутины сна. Реальность встретила его запахом кофе – понятно, дом опять подвергнется нашествию.
Когда бы кто ни явился брать у мамы интервью, порядок был один и тот же. Она свято верила: чтобы дом выглядел гостеприимно и в то же время изысканно, необходимо наполнить его ароматом дорогого кофе в зернах. Наверняка сейчас внизу тоскливо ворчат сразу три кофеварки – на кухне, в гостиной и в оранжерее.
Райан протянул руку за очками, но угодил пальцем в пустой футляр. Ясно – в комнате уже побывала мама.
Только прикоснувшись тыльной стороной ладони к стакану воды на ночном столике, Райан окончательно вспомнил, что ему снилось. В памяти всплыл запах оранжереи и отсыревших стен, ощущение чего-то холодного и серебристого. Значит, он снова побывал в Стеклянном доме.
Сны о Стеклянном доме – сколько Райан помнил себя – приходили раза три в год. Он не рассказывал о них ни одной живой душе. Дело в том, что сны эти оставляли странный, терпкий привкус в душе, и хотелось поскорее забыть о них. Сегодня, однако, тягучая паутина сна казалась особенно влажной, точно покрытой росой.
Райан выбрался из постели и наощупь побрел вниз по лестнице. Отец поднял глаза от кроссворда, когда Райан, спотыкаясь, вошел в комнату.
- Привет. А стекла где?
- Наверное, мама взяла, - признался Райан.
- Что, опять? - Отец повернул голову в сторону кухни и, как обычно, решив – незачем напрягать ноги, если можно напрячь голос – крикнул: «Энн!».
- Да, ладно, - поспешно вставил Райан. – Мама не любит, когда ей мешают заваривать кофе.
- Энн, - снова крикнул отец, - твой сын вслепую носится по лестнице и вот-вот свернет себе шею. Он у нас единственный – давай попробуем его не убивать, а?
В ответ – негромкое шипение аэрозоля, потом мамин голос:
- Скажи, пусть возьмет контактные линзы, Джонатан. Надо к ним привыкать.
- Ну, да. Особенно, когда ему грозит попасть в объектив, - отозвался папа.
В других семьях - Райан знал - перед тем, как поговорить друг с другом, люди берут на себя труд сойтись в одной комнате. Папа и мама, однако, считали вполне естественным, срывая голоса, беседовать через весь дом. Этой привычке они следовали повсюду.
– Кстати, какая из твоих жертв обсуждается на этот раз?
- Джонатан, не называй объекты моих исследований «жертвами».
Райан старался не думать о героях маминых книг как о жертвах. Удавалось это не всегда. Мама считала себя «неофициальным биографом». Это означало, по-видимому, выслеживать на всех вечеринках какую-нибудь знаменитость, чтобы потом, не спрашивая разрешения, описать ее в книге. Названия у маминых книг печатались яркими буквами, а сзади на обложке стояло: «сенсационная» и «бескомпромиссная». Знаменитостям они обычно не нравились. Одна актриса по имени Пипетта Макинтош со злости даже раскрасила из баллончика в розовый цвет живую изгородь перед их домом. Восторгу мамы не было предела – еще больше газетчиков примчалось брать у нее интервью.
Райан
В то утро Райан проснулся с ощущением только что упущенного сна. Осталось неприятное чувство, будто чья-то холодная ладонь выскользнула из его руки как раз в момент пробуждения. Затем сознание прояснилось, и неприятное липкое прикосновение исчезло. Он приподнялся навстречу густому аромату кофе и понял – ожидается нашествие посетителей.
Для дней, когда назначали интервью, мама завела твёрдый порядок, основанный на фанатичной вере, что запах дорогого молотого кофе создаёт в доме атмосферу радушия и элегантности. Три кофеварки надрывались от усердия, одна на кухне, вторая в гостиной, третья в оранжерее.
Райан потянулся за очками и тронул пустой футляр. Всё ясно, мама уже побывала в его комнате.
Принимая руку, он скользнул обратной стороной запястья по стакану с водой и вспомнил обрывок сна. Пахнуло теплицами и влажными пятнами на стенах. Брезжило нечто холодное с серебристым отливом. Всё ясно, к нему опять нагрянул Стеклянный дом.
Насколько хватало воспоминаний, этот сон случался не реже трёх раз в году, о чём Райан никому никогда не говорил. Дело в том, что сны о Стеклянном доме оставляли в его памяти странный привкус едкой кислинки, о которой хотелось забыть как можно скорее. Однако в последнем будто выпала роса на зыбкую память, сон казался влажноватым, не таким как обычно.
Он выбрался из постели, нащупал путь к лестнице и спустился вниз. Папа оторвался от кроссворда и увидел, что Райан споткнулся.
– Эй. Где твои очки?
– Наверно мама взяла, – ответил Райан.
– Что, снова? – папа покосился через плечо на кухонную дверь, привычно решил, что голос без труда преодолеет такую дистанцию и крикнул – Энни!
– Не надо, – торопливо возразил Райан, – маме не нравится, когда ей мешают варить кофе.
– Энни! – снова крикнул папа, – наш мальчик бегает вверх-вниз вслепую. Ты хочешь, чтобы он сломал шею? Напоминаю, у нас только один ребёнок, давай не будем рисковать его жизнью.
В ответ зашипел аэрозольный баллончик, а затем раздался мамин голос.
– Джонатан, скажи Райану, чтобы надел контакты, пора ему привыкнуть к линзам.
– Ага, именно сейчас, самое время, когда с минуты на минуту придут эти с фотоаппаратами, – громко ответил папа. Райан не сомневался, что в других семьях, люди, прежде чем заговорить, не ленятся войти в комнату. Только не его родители, они считали нормальным, перекликаться из разных частей дома, надрывая связки. Убеждение, которому папа и мама не изменяли нигде и никогда.
– Кстати, про кого из своих жертв ты будешь рассказывать сегодня?
– Джонатан, не называй моих героев жертвами.
Райан тоже старался изо всех сил не думать о них как о жертвах. Но порой это было очень нелегко. Мама считалась неофициальным биографом знаменитостей, что, судя по всему, означало вращаться среди известной публики на вечеринках, а потом писать о них, даже не интересуясь чьим-либо пожеланием. Мамины книги сверкали глянцем и словечками типа «сенсационно» и «бескомпромиссно» спереди и сзади обложки, что чаще всего огорчало именитых людей. Одна художница по имени Пипетка Макинтош настолько разозлилась, что забрызгала розовой краской живую изгородь перед фасадом их дома. Мама Райана была в восторге, отчасти от того, что после скандала ещё больше репортёров запросили о встрече с ней.
Дурак учится на своих ошибках, умный — на чужих, а мудрый использует опыт и тех, и других себе на пользу.
|
| |
| |
| Lizzy | Дата: Понедельник, 01.08.2016, 00:21 | Сообщение # 6 |
|
Живое Слово
Группа: Модераторы
Сообщений: 2100
Статус: Offline
| Helga
В то утро он открыл глаза и почувствовал, что совсем недавно упустил свой сон. Осталось неприятное ощущение, будто из ладони только что выскользнули чьи-то прохладные пальцы. Потом в голове прояснилось, вязкое послевкусие сна улетучилось. Вдохнув запах кофе, он окончательно проснулся и подумал, что дом снова готовится к нашествию.
Перед каждым интервью мать придерживалась неизменного ритуала. Она фанатично верила, что именно ароматы дорогих сортов кофе делают дом гостеприимным и элегантным. Кофеварки, наверное, уже изо всех сил рычали на кухне, в гостиной и в оранжерее.
Райан потянулся за очками, но нащупал только пустой чехол. Мать, конечно, здесь уже побывала.
Тыльной стороной ладони он наткнулся на стакан с водой на прикроватной тумбочке и смутно припомнил кое-что из того сна. В памяти всплыли запахи теплицы, влажных потёков на стенах. Чудилось что-то холодное и серебристое, и Райан понял, что снова видел во сне Стеклянный Дом.
Дом снился ему уже давно, раза по три в год. Райан никому об этом не рассказывал. По правде говоря, сны о Стеклянном Доме оставляли странное, тягостное впечатление, их хотелось поскорее забыть. Однако сегодня обрывки воспоминаний казались чуть более ясными, как будто подсвеченные лучами утреннего солнца.
Райан выбрался из кровати, медленно вышел из комнаты и спустился по лестнице. Когда он проковылял в гостиную, отец оторвался от кроссворда и сказал:
– Привет. Куда очки подевал?
– Кажется, мама их забрала, – сознался Райан.
– Только не это, – вздохнул отец. Он оглянулся на кухонную дверь и, как обычно, решил, что идти к собеседнику необязательно.
– Анна! – крикнул он.
– Всё в порядке, – тут же вклинился Райан. – Мама не любит, когда её отрывают от кофеварок.
– Анна! – снова крикнул отец. – Твой сын носится по лестнице вслепую, рискуя сломать себе шею. У нас всего один ребёнок, прошу тебя, давай поможем ему остаться на этом свете!
В ответ сначала донеслось приглушённое шипение аэрозольного баллончика, а потом голос матери:
– Джонатан, скажи ему вставить контактные линзы. Пусть привыкает.
– Самое время. Особенно если есть опасность нарваться на фотографа, – отреагировал отец.
Райан знал, что в других семьях родственники берут на себя труд встречаться лицом к лицу, чтобы поговорить. Однако его родители считали совершенно естественным перекрикиваться из разных концов дома. Беседа не прекращалась, куда бы они ни пошли.
– Кстати, о которой из жертв намечается допрос?
– Джонатан, не смей называть моих персонажей жертвами!
Райан искренне старался даже мысленно не называть героев книг его матери - жертвами, хотя именно это слово иногда просилось на язык. Мать была «неофициальным биографом», то есть, по-видимому, тяжко трудилась, встречая на вечеринках известных людей, а потом, не спрашивая разрешения, писала о них книги.
Названия этих творений печатали блестящими буквами, а на обратной стороне обложек непременно присутствовали слова «сенсационный» и «бескомпромиссный», и знаменитостей эти произведения чаще всего совсем не радовали. Одна художница – Пипетта Макинтош – так расстроилась, что разукрасила кусты перед домом семьи Райана розовой краской из баллончика.
Мать Райана тогда только обрадовалась, отчасти потому, что ещё больше газет попросили её о встрече.
tamikа2
Тем утром он проснулся и понял, что буквально секунду назад видел сон, но забыл. Осталось лишь неприятное чувство, будто держал кого-то за холодную руку. Затем в голове прояснилось, и прилипчивое ощущение влажности исчезло. Почуяв запах кофе, Райан стряхнул с себя последние остатки дремоты и догадался, что вскоре жилище его семьи ожидает очередное вторжение.
Всякий раз перед интервью, его мать начинала вести себя так, словно у неё штопор в заднице. Она свято верила, что нет лучше способа сделать дом гостеприимным и вместе с тем элегантным, чем наполнить его запахом дорогого молотого кофе. Сегодня тройке кофемашин на первом этаже предстояло во всю урчать в кухне, гостиной и зимнем саду.
Потянувшись за очками, Райан обнаружил, что футляр пуст. Очевидно, в комнате уже побывала мама.
Лишь когда рука скользнула по стакану воды на прикроватной тумбочке, в памяти всплыла частичка сна. Вспомнился запах теплиц и сырых пятен на стенах, ощущение чего-то холодного и серебристого. Райан понял, что ему снова снился Стеклянный Дом.
Стеклянный Дом снился Райану всю его сознательную жизнь раза по три за год. Об этом сне никто больше не знал. Дело в том, что после него на душе оставался странный неприятный осадок, из-за которого хотелось всё поскорее забыть. Сегодня, впрочем, давнишнее воспоминание казалось чуть более влажным, как если бы на него осела роса.
Райан с трудом встал и на ощупь спустился по лестнице.
- Привет! Где твои очки? - Оторвался от кроссворда отец Райана, когда он ввалился в комнату.
- Наверное мама взяла.
- О, только не снова. - Отец метнул через плечо взгляд в сторону кухни и по своему обыкновению решил, что его голос пройдёт это расстояние и без него: - Анна!
- Ничего страшного, - поспешно вмешался Райан. - Мама не любит, если её прерывают, когда она варит кофе.
- Анна! - снова позвал отец. - Наш сын бегает вверх-вниз по ступенькам вслепую. Того и гляди свернёт себе шею, а у нас всего один ребёнок. Давай не будем пытаться его убить, а?
Раздалось лёгкое шипение баллончика с аэрозолем, затем голос матери.
- Передай, пусть наденет линзы. Ему надо к ним привыкать, Джонатан.
- В особенности, когда есть опасность, что будут фотографировать, так? - отозвался отец Райана.
В других семьях обычно давали себе труд зайти в комнату к собеседнику и уже потом говорили. Однако родители Райана считали вполне естественным кричать во всё горло с противоположных концов дома. Так же они вели себя всюду, куда бы не приходили.
- Кстати, о какой из твоих жертв сегодня берут интервью? - продолжил его отец.
- Джонатан, люди в моих книгах не жертвы. Как ты можешь так говорить?
Райан очень старался не считать тех, о ком писала мать, жертвами. Порой это давалось весьма нелегко. Она была "неофициальным биографом", а это, похоже, означало множество усилий свести знакомство со знаменитостью на каком-нибудь сборище, чтобы потом без спросу о ней написать. Спереди переплёты маминых книг завлекали броскими заголовками, сзади - словами вроде "сенсационный" и "бескомпромиссный", и знаменитостей плоды её трудов обычно очень не радовали. Как-то одна художница, Пипетт Макинтош, огорчилась до такой степени, что баллончиком выкрасила им забор в розовый цвет. Мать Райана была тогда просто в восторге, ведь это в числе прочего означало, что ещё большее число газет захочет взять у неё интервью.
Max
Наутро он никак не мог припомнить сон. Осталось лишь тягостное чувство, будто холодная рука стерла что-то из памяти. Голова разом опустела, лоб покрылся испариной. Пахнуло кофейным ароматом. Дом уже проснулся.
Мама выуживала всю подноготную у своих клиентов, и ей казалось, что аромат дорогого кофе делает дом утонченным и в то же время радушным. На кухне, в гостиной и оранжерее урчали целых три кофеварки.
Райан потянулся за очками. Футляр оказался пуст. Ясно, мама успела заглянуть в комнату. Задев стакана воды на ночном столике, он вдруг что-то вспомнил. Откуда-то всплыл запах теплицы и сырых пятен на стенах. Стало холодно, а во рту появился металлический привкус. Снова этот сон о Стеклянном Доме. Уже довольного долго, три раза в год ему снится одно и то же. Он ни с кем не делился. Всякий раз в памяти остается лишь странный едкий запах и хочется только одного, поскорее все забыть. Сегодня воспоминание не отпускало дольше обычного, обволакивая словно капли росы.
Он вскочил, кое-как выбрался из комнаты и кубарем скатился с лестницы. Отец глянул на него поверх газеты с кроссвордом.
- Эй, а где очки?
- Может, у мамы, - виновато произнес Райан.
- Ну вот, опять. Анна! - крикнул отец через плечо в сторону кухонной двери, не затрудняя себя вставанием.
- Ничего, пустяки, - попытался остановить отца Райан, - мама не любит, когда ей мешают варить кофе.
- Анна! – снова крикнул отец, - твой сын слепой, как крот, носится по лестнице, и чуть не свернул себе шею. У нас не семеро по лавкам. Может, пусть еще поживет?
В кухне все затихло.
- Джонатан, вели ему надеть контактные линзы, - наконец, отозвалась мама. - Он должен к ним привыкать.
- Особенно, если нужно покрасоваться перед фотографом, - ответил отец. - Другим семьям для общения важен зрительный контакт. А родители Райана считали абсолютно нормальным орать друг другу с противоположных концов дома. И они вели себя так повсюду.
- Кстати, кто твоя сегодняшняя жертва?
- Джонатан, не обзывай моих клиентов.
Райан старался не думать о маминых клиентах, как о жертвах. У него не всегда получалось, ведь мама работала частным биографом и старательно ловила знаменитостей на вечеринках, а потом писала о них книги без их согласия. Мамины книги всегда имели интригующие названия, а аннотация на обороте всегда сопровождалась словами «нашумевший» и «беспристрастный». Как правило, знаменитости оставались недовольны результатом. Некая Пепита Макинтош, актриса, осерчала и в отместку покрасила их живую изгородь в розовый цвет. Мама Райана была в полном восторге, ведь ее интервью оказалось нарасхват у массы газет.
Vera
Проснувшись утром, он никак не мог вспомнить, что ему приснилось. Осталось неприятное ощущение, словно холодные пальцы выскользнули из его руки, как только он открыл глаза. Потом в голове прояснилось, и неприятная скованность исчезла. Он вдохнул кофейный аромат и понял, что дом готов к очередному нашествию.
Подготовка к интервью с журналистами для матери стала ритуалом. Она всерьёз верила, что гостеприимный, но утончённо шикарный дом должен пахнуть дорогим свежемолотым кофе. В кухне, гостиной и оранжерее ворчали три кофеварки, выкладываясь на всю катушку.
Райан потянулся за очками, и пальцы нащупали пустой футляр. Ясно, мама заходила в комнату.
Только, когда тыльная сторона руки коснулась стакана с водой, оставляемого для него на ночь, он вдруг вспомнил свой сон. Воспоминания пахли, как теплицы и мокрые пятна. Повеяло чистотой и прохладой, и Райан понял, что опять видел во сне стеклянный дом.
Сон повторялся раза три в год. Райан никогда никому о нем не рассказывал. Сны о стеклянном доме раздражали, о них хотелось поскорее забыть. Сегодня мучительная память казалась более влажной, чем обычно, словно в росе.
Райан выбрался из постели, направился к лестнице и стал спускаться. Когда он споткнулся, отец оторвался от кроссворда.
– Привет. Где твои очки?
– Мама, наверное, взяла, – признался Райан.
– А, опять,– отец взглянул через плечо на дверь кухни и, как обычно, решил, что голос и без него дойдет до собеседника.
– Анна!– закричал он.
– Не надо, – быстро сказал Райан, – мама не любит, когда ей мешают процеживать кофе.
– Анна,– снова позвал отец,– твой сын без очков бегает туда-сюда по лестнице и наверняка свернет себе шею. Он ведь у нас один – как бы не потерять его, а?
Легкое шипение баллончика с аэрозолем, затем голос матери:
– Скажи ему, пусть наденет линзы, Джонатан, надо, чтобы он к ним привыкал.
– Да, именно сейчас, когда есть опасность, что попадешь в кадр,– прокричал отец Райана.
Райан знал, что в других семьях принято приложить усилие и войти в комнату к собеседнику. Его родители, однако, считали совершенно естественным кричать во весь голос, находясь в разных концах дома. И так они вели себя везде.
– Кстати, о какой из твоих жертв пойдет речь сегодня?
– Джонатан, не называй моих героев жертвами.
Райан, и впрямь, старался не думать о людях из маминых книг, как о жертвах. Правда, не всегда получалось. Она была «неофициальным биографом», что на деле означало стремление всеми правдами и неправдами попасть на вечеринку со знаменитостями, а потом писать о них книги, не спрашивая на то разрешения.Мамины книжки с блестящими буквами на лицевой стороне обложки, и словами «сенсация» и «бескомпромиссность» на задней знаменитостям почему‐то не нравились. Художница Пипетта Макинтош, помнится, так расстроилась, что спреем выкрасила в розовый цвет кустарник перед их домом. Мать Райана тогда очень разволновалась, понимая, что журналисты теперь хлынут потоком.
Дурак учится на своих ошибках, умный — на чужих, а мудрый использует опыт и тех, и других себе на пользу.
|
| |
| |
| Lizzy | Дата: Понедельник, 01.08.2016, 00:23 | Сообщение # 7 |
|
Живое Слово
Группа: Модераторы
Сообщений: 2100
Статус: Offline
| Alabarna
Утром он проснулся, пытаясь ухватить за хвост ускользающее сновидение. Сон не дался, оставив после себя тревожность, словно за миг до пробуждения из руки выскользнули чьи-то пальцы — холодные и влажные. Затем в голове прояснилось, и неясное ощущение ушло.
В дом снова нагрянет журналистская банда — подсказывал запах кофе, неизменно сопутствовавший визиту газетчиков. Мать была абсолютно убеждена, что наполнить дом ароматом дорогого молотого кофе — лучший способ заставить его казаться приветливым и в то же время элегантным. Надо полагать, снова стонут и рычат внизу — в кухне, в гостиной и в пристройке — три кофе-машины.
Райан потянулся за очками, но футляр оказался пуст. Поня-а-атно, мама уже наведалась. Тыльная сторона ладони коснулась стакана с водой, и из памяти вынырнул краешек сна. Пахло теплицами и сыростью стен. Вспомнился серебристый отблеск и снова — холод. Райану снился стеклянный дом.
Сны о стеклянном доме снились ему раза три в год, сколько он себя помнил. Никто об этом не знал. Сказать по правде, после этих снов оставался странноватый резкий привкус, отчего и сам Райан старался как можно скорее их забыть.
Сегодня привязчивое воспоминание было чуть мокрее, чем обычно, словно от утренней росы.
Он выкарабкался из постели, ощупью добрался до лестничной площадки и спустился. Отец, решавший кроссворд, поднял глаза.
— Здорово. Где твои очки?
— Наверное, мама взяла.
— Что, опять? — отец оглянулся через плечо на дверь кухни, и, как обычно, решил, что глотка вполне заменит ноги.
— Анна! — крикнул он.
— Не надо, — поспешно вставил Райан. — Мама не любит отвлекаться, когда готовит кофе.
— Анна! — снова крикнул отец. — Твой сын бегает по лестнице вслепую, рискуя свернуть шею. У нас только один ребёнок — пожалуйста, оставь попытки его убить.
Слабо зашипел баллон аэрозоля, затем донёсся голос матери:
— У него есть контактные линзы, Джонатан — надо привыкать.
— И опасность попасть на плёнку в очках тут ни при чём, да? — прокричал отец.
Райан знал, что в других семьях не принято перекрикиваться из комнаты в комнату. Родители, однако, считали, что надрывать голос, переговариваясь из дальних углов — совершенно в порядке вещей. Эту убеждённость они брали с собой, куда бы ни отправлялись.
— Кстати, о каком бедолаге пойдёт речь сегодня?
— Джонатан, не называй моих героев бедолагами.
Райан старался не называть их так даже в мыслях. Порой это было непросто. Мать трудилась «неофициальным биографом» — то есть из кожи вон лезла, заводя на званых вечерах знакомства со знаменитостями, а потом сочиняла о них книги — без оглядки на их мнение. Названия книг были оттиснуты крупными блестящими буквами, на задних обложках горели слова вроде «сенсационный» и «беспощадный», и те, о ком в этих книгах рассказывалось, обычно не пускались в пляс от радости.
Художница Пипетта Макинтош, к примеру, расстроилась настолько, что с помощью баллончика краски покрасила их живую изгородь в розовый цвет. Мать пришла в полный восторг — отчасти потому, что это привлекло в дом ещё больше репортёров.
Hermelina
Проснувшись в то утро, он осознал, что только что видел сон. Тот оставил гнетущее впечатление, словно его отпустила чья-то холодная рука, едва он начал пробуждаться. Потом в голове прояснилось, и навязчивое ощущение липкости исчезло. Учуяв запах кофе, он вылез из-под одеяла с мыслью, что их дом ждут очередные нашествия.
Его мать усиленно отрабатывала навыки на случай, если кто-то заглянет взять у нее интервью. Она свято верила, что разлитый по дому аромат дорогого молотого кофе – лучшее свидетельство не только гостеприимства, но и хорошего вкуса. Внизу: в кухне, гостиной и оранжерее − три кофеварки с ревом надрывали внутренности.
Райан потянулся за очками, но футляр оказался пуст. Очевидно, мать успела побывать в комнате.
Он случайно задел рукой стакан с водой, и в голове почти полностью всплыло содержание сна. Воспоминания были пропитаны запахом теплицы и сырых стен. От этих образов исходил холодок и серебристое свечение. Райан понял, что ему опять снился Стеклянный дом.
Стеклянный дом снился Райану раза по три в год, по крайней мере, если ему не изменяла память. Он никогда никому об этом не рассказывал. Честно говоря, от этих снов оставался странный едкий осадок, и Райану как можно скорее хотелось стереть их из сознания. Однако сегодня казалось, что воспоминания напитаны влагой гораздо сильнее обычного, словно их покрыла роса.
Он встал с постели, наощупь выбрался на лестничную площадку и начал спускаться.
Отец поднял глаза от кроссворда, когда Райан вошел спотыкаясь.
− Доброе утро! Где твои очки?
− Думаю, это мама их взяла, − признался Райан.
− Неужели опять.
Отец оглянулся на кухню и, по обыкновению, решил, что вставать совершенно излишне, когда голос сам способен преодолевать расстояния.
− Энн! – прокричал он.
− Да все нормально, − буркнул Райан. – Мама не любит, когда ей мешают готовить кофе.
− Энн, − снова крикнул отец, − твой сын вслепую носится по лестнице и вот-вот свернет себе шею. Это же наш единственный ребенок. Давай постараемся его не угробить, а?
Послышалось легкое шипение аэрозольного баллончика, после чего раздался голос матери:
− Джонатан, скажи ему, чтоб надел линзы. Пусть привыкает.
− Особенно, когда есть риск нарваться на фотографа, − заметил отец. Райан знал, что в других семьях, общаясь с друг другом, принято находиться в одной комнате. Однако его родители считали естественным вести разговор из противоположных углов дома на пределе голосов. Они придерживались этого убеждения везде, где бы ни оказались.
− Кстати, о какой из жертв ты даешь сегодня интервью?
− Джонатан, не называй моих объектов жертвами.
Райан хотел верить, будто люди, о которых пишет мать, вовсе не жертвы. Иногда это получалось с трудом. Она была «неофициальным биографом», что подразумевало нелегкую работу по посещению вечеринок с последующим написанием книг о знаменитостях, которые там отличились. Естественно, не спросив у тех разрешения. Ее книги, с золотым тиснением спереди и словами«Сенсация» или«Правда без прикрас» сзади, вызывали у знаменитостей крайнее негодование. Одна художница по имени Пипет Макинтош в растрепанных чувствах изрисовала их забор розовой краской. Мать Райана была просто в восторге, отчасти потому, что еще больше журналов загорелись желанием получить у нее интервью.
Marigold
В то утро Райан проснулся, не сумев удержать виденный сон, с неприятным чувством, будто из руки только что выскользнула холодная ладонь, стоило начать просыпаться. Потом в голове прояснилось, остатки озноба испарились. А запах кофе известил, что ожидается очередное нашествие.
Кто бы ни пришёл брать интервью, мать всегда делала одно и то же. Она фанатично верила, что лучший способ сделать дом гостеприимным, но элегантным - наполнить его запахом дорогого молотого кофе. Внизу будут фырчать нутром три кофеварки: на кухне, в гостиной и в оранжерее.
Райан потянулся за очками, но нащупал лишь пустой футляр. Явно мама здесь уже побывала. Только задев рукой стоявший с вечера стакан с водой, он отчасти вспомнил сон: запахи теплиц и сырых пятен на стене, что-то холодное и серебристое, и понял, что ему снова снился Стеклянный Дом.
Который снился ему раза по три каждый год, сколько Райан себя помнит. Он никогда никому о нём не рассказывал. Если честно, сны о Стеклянном Доме оставляли в мозгу странный, едкий привкус, отчего их хотелось поскорее забыть. Однако сегодня то, что он припомнил, казалось сырее обычного, словно было покрыто росой. Райан вылез из кровати и ощупью пробрался к лестнице и вниз. Входя в комнату, он споткнулся, и отец поднял голову от кроссворда:
- Доброе утро. Где твои очки?
- У мамы, наверное, - признался Райан.
- Да сколько можно!
Отец глянул через плечо в сторону кухонной двери и, как всегда решив, что голос доберётся туда и без него, заорал:
- Анна!
- Не нужно, - торопливо перебил Райан, - мама не любит, когда прерывают варку кофе.
- Анна, твой сын бегает по лестнице вслепую и того и гляди сломает себе шею. У нас всего один ребёнок, может, постараемся его не убивать?
Сначала послышалось тихое шипение баллончика, потом голос матери:
- Джонатан, вели ему надеть контактные линзы - ему нужно к ним привыкать.
- Похоже, особенно тогда, когда подстерегает опасность фотографии, - отозвался отец. - Так по поводу какой из твоих жертв тебя сегодня интервьюируют?
Райан знал, что в других семьях люди не ленятся пойти в одну комнату с собеседником. Его же родители считали совершенно естественным беседовать на максимальной громкости, находясь в противоположных концах дома. И нигде не изменяли своему убеждению.
- Джонатан, не называй моих персонажей жертвами.
Райан правда пытался не думать о героях книг матери как о жертвах, что иногда давалось с большим трудом. Работа "неофициального биографа", похоже, заключалась в том, чтобы сначала пробиться на вечеринку со знаменитостями, а потом написать о них, не спрашивая позволения. Биографии отличались блестящим шрифтом на обложке спереди, словами "сенсационная" и "бескомпромиссная" сзади и обычно очень огорчали знаменитостей. Один художница по имени Пипетта Макинтош так расстроилась, что обрызгала розовой краской кусты перед домом. Мать пришла в восторг, отчасти потому, что из-за происшествия желающих взять интервью стало больше.
julietta-kmv
Этим утром он проснулся с ощущением ускользающего сна. Неприятное чувство, будто перед самым пробуждением из руки вырвалась чья-то ледяная ладонь. Затем голова прояснилась, и тягостный холодок исчез. Вынырнув из сна навстречу кофейному аромату, Райан сразу понял, что в доме намечается очередное вторжение.
Мать повторяла эту процедуру всякий раз, когда кто-то приходил к ней взять интервью. Она фанатично верила, что лучший способ создать атмосферу гостеприимства и изысканности - это наполнить дом запахом дорогого молотого кофе. Должно быть, три кофеварки уже пыхтят, что есть мочи, на первом этаже, распространяя благоухание по кухне, гостиной и оранжерее.
Райан потянулся за очками, но нащупал лишь пустой футляр. Не иначе как мать заходила в комнату.
Только когда он задел стакан с водой, кое-что из сна начало всплывать в памяти. Райан вспомнил запах теплицы и сырых стен, холод и серебристый блеск. Ему снова снился Стеклянный Дом.
Сон повторялся примерно трижды в год, сколько Райан себя помнил. Он никому об этом не рассказывал. Всякий раз сновидения оставляли странное, едкое ощущение, от которого хотелось скорее забыть их. Однако сегодня томительные воспоминания казались более влажными, чем обычно, как будто на них осела роса.
С трудом встав с постели, Райан наощупь дошел до лестницы и спустился вниз. Отец оторвался от кроссворда и взглянул на спотыкающегося сына.
- Привет. А где очки?
- Наверное, мама забрала, - сообщил Райан.
- Опять она за свое, - отец через плечо посмотрел в сторону кухонной двери и, как обычно, решил напрячь голосовые связки вместо ног, чтобы преодолеть разделявшее их с женой расстояние.
- Анна! - крикнул он.
- Да все в порядке, - поспешно заверил Райан. - Мама не любит, когда ее отвлекают от приготовления кофе.
- Анна! - вновь позвал отец. - Твой сын вслепую мечется по лестнице и может свернуть себе шею. У нас только один ребенок, давай постараемся не угробить его, а?
Из кухни раздалось негромкое шипение аэрозольного баллона, а потом послышалось:
- Скажи ему, чтоб надел контактные линзы, Джонатан. Он должен к ним привыкать.
- Похоже, это особенно актуально, когда есть риск угодить на фото, - прокричал в ответ отец.
Райан знал, что в других семьях обычно стараются войти в комнату к собеседнику, прежде чем начинать разговор. Однако с точки зрения его родителей перекрикиваться из противоположных концов дома было обычным делом. Это убеждение кочевало с отцом и матерью, куда бы они не отправились.
- Ладно, проехали. И о ком из своих жертв ты сегодня даешь интервью?
- Джонатан, не зови так моих героев.
Не считать жертвами тех, про кого писала мать, иногда было очень непросто. Работа неофициального биографа, которой она занималась, похоже заключалась в том, чтобы без устали встречаться с известными людьми на вечеринках, а потом писать о них, не спросив на то разрешения. С сияющими надписями на обложках и со словами "сенсационный" и "бескомпромиссный" в аннотациях, книги матери обычно не радовали знаменитостей. Одна художница по имени Пипетт Макинтош так расстроилась, что распылила из баллончика розовую краску на их живую изгородь. Происшествие очень взволновало мать Райана, отчасти из-за того, что потом еще больше изданий захотели взять у нее интервью.
Дурак учится на своих ошибках, умный — на чужих, а мудрый использует опыт и тех, и других себе на пользу.
|
| |
| |
| Lizzy | Дата: Понедельник, 01.08.2016, 00:26 | Сообщение # 8 |
|
Живое Слово
Группа: Модераторы
Сообщений: 2100
Статус: Offline
| kAm1kAd3e
В то утро он проснулся и понял, что за миг до пробуждения сон выскользнул из памяти, будто чья-то ледяная рука из пальцев. Странное чувство. Когда сознание прояснилось, это томительное скользкое ощущение сошло на нет. Он повернулся навстречу аромату кофе и понял, что сегодня снова ожидается вторжение.
Мама всегда тщательно готовилась к приходу журналистов. По ее страстному убеждению, именно аромат дорогого молотого кофе наилучшим образом наполняет дом духом элегантности и гостеприимства. Внизу, должно быть, уже во всю тарахтели три кофеварки, распространяя запах напитка по кухне, гостиной и застекленному зимнему саду.
Райан потянулся за очками, но пальцы нащупали только пустой футляр. Значит, в комнату уже заходила мама.
Когда тыльная сторона ладони наткнулась на стакан воды, в памяти всплыли некоторые фрагменты сна. Запах оранжереи и отсыревших стен. Холод и серебристый блеск. Райан понял, что снова видел во сне Стеклянный дом.
Стеклянный дом снился Райану всегда, сколько он себя помнил, примерно три раза за год. Но об этом никто не знал. Эти сны оставляли до того странное и едкое послевкусие, что о них хотелось забыть как можно скорее. Однако сегодня воспоминания отдавали сыростью сильнее, чем обычно, будто бы на них выпала роса.
С трудом выбравшись из постели, Райан на ощупь добрался до лестницы, спустился и, спотыкаясь, вошел в гостиную. Отец оторвал глаза от кроссворда.
– Доброе утро. А где твои очки?
– Наверное, мама взяла.
– Опять двадцать пять. – Отец через плечо обернулся к кухонной двери, и как обычно, решив, что голос без труда преодолеет необходимое расстояние и с места можно не вставать, крикнул – Энн!
- Ничего страшного, – выпалил Райан. – Мама не любит, когда ее отвлекают от дела.
- Энн! – снова крикнул отец. – Твой сын вслепую носится по лестнице и скоро точно сломает шею. А больше детей у нас нет. Давай хотя бы попытаемся его не убить, ладно?
Сначала из кухни донесся звук распыления аэрозоля, а затем голос матери:
– Пусть наденет контактные линзы, Джонатан. Пора уже к ним привыкать.
– Видимо, это особенно важно, если есть вероятность попасть на фото, – откликнулся отец.
В нормальных семьях люди обычно утруждают себя оказаться в одной комнате с собеседником. Однако родители Райана предпочитали вести разговор на повышенных тонах с противоположных концов дома. Этому принципу они следовали всегда и везде.
– Кстати, о ком из своих жертв ты собираешься поведать сегодня?
– Джонатан, они вовсе не жертвы, а герои моих книг.
Райан старался не думать, что все эти люди действительно жертвы. Иногда это было непросто. Мама писала «неофициальные биографии», что, по-видимому, означало из кожи вон лезть, чтобы познакомиться со знаменитостью на очередной вечеринке, а потом написать о ней книгу, не поставив в известность. На лицевых обложках маминых книг красовались большие блестящие буквы, а на задних – слова «сенсационно!» и «безжалостно!». Знаменитостям это обычно было совсем не по душе. Одна актриса по имени Пипетта Макинтош так разозлилась, что размалевала фасад дома Райана розовым баллончиком. Мама была просто в восторге, ведь газетчики еще больше возжелали заполучить ее интервью.
Дурак учится на своих ошибках, умный — на чужих, а мудрый использует опыт и тех, и других себе на пользу.
|
| |
| |
| RulleVoy | Дата: Понедельник, 01.08.2016, 21:52 | Сообщение # 9 |
 Собеседник Века
Группа: Проверенные
Сообщений: 319
Статус: Offline
| Даже трудно кого-то выделить. У себя вижу три неудачные фразы. Очень интересно, как судья оценит каждого.
|
| |
| |
| Helga | Дата: Вторник, 02.08.2016, 17:06 | Сообщение # 10 |
|
Ходячий Дикционарий
Группа: Проверенные
Сообщений: 169
Статус: Offline
| Скажите, пожалуйста, никому не показалась странной метафора о "сыром" и "росистом" воспоминании?
Today, however, the lingering memory seemed slightly damper than usual, as if dew had settled on it.
Как-то странно звучит по-русски. Вам встречались описания "сырых" воспоминаний? Я билась-билась, а потом поменяла на "...обрывки воспоминаний казались чуть более ясными, как будто подсвеченные лучами утреннего солнца." Зря?
|
| |
| |
| RulleVoy | Дата: Вторник, 02.08.2016, 21:01 | Сообщение # 11 |
|
Собеседник Века
Группа: Проверенные
Сообщений: 319
Статус: Offline
| Угу, показалось. Был озадачен. Решил, что это прояснится в дальнейшем повествовании и для отрывка перевёл с упоминанием влажности и росы. Есть одна догадка, но из текста непонятно, сколько Райану лет. Если он в пубертатном возрасте, то возможен намёк на поллюции. которые чуть-чуть и случились бы.
|
| |
| |
| Helga | Дата: Вторник, 02.08.2016, 21:35 | Сообщение # 12 |
|
Ходячий Дикционарий
Группа: Проверенные
Сообщений: 169
Статус: Offline
| RulleVoy - Боюсь, Ваша догадка неверна.
Это отрывок из книги "Verdigris Deep". (https://en.wikipedia.org/wiki/Verdigris_Deep)
Автор - Фрэнсис Хардинг
Героям лет по 11-12, сырость связана с заколдованным колодцем.
Дети достали со дна колодца монетки и попали во власть к ведьме.
А метафора о "сыром" сне с капельками росы всё-таки странная...
Сообщение отредактировал Helga - Вторник, 02.08.2016, 21:36 |
| |
| |
| Николай | Дата: Суббота, 06.08.2016, 11:32 | Сообщение # 13 |
|
Собеседник Века
Группа: Пользователи
Сообщений: 408
Статус: Offline
| Елки-палки!!! Где глаза-то были? Я ж прекрасно знаю, чем 'actor' от 'artist' отличается.
Цитата Helga (  ) Героям лет по 11-12
Возраст вообще-то не док-во. Алису в Стране чудес тоже по-всякому трактуют.
Цитата Helga ( ) А метафора о "сыром" сне с капельками росы всё-таки странная...
Сны о СД вызывали ощущение сырости, а в этот раз - еще сильнее. В английском, кмк, вообще легко сочетаются слова, которые по-русски не объединишь.
Если уж говорить о странностях, то почему 'finger' - один? Или тут как в выражении 'hand & foot'?
|
| |
| |
| Николай | Дата: Суббота, 06.08.2016, 11:38 | Сообщение # 14 |
|
Собеседник Века
Группа: Пользователи
Сообщений: 408
Статус: Offline
| Понравились варианты:
He had just lost his hold on a dream’ – «наутро он никак не мог припомнить сон», «проснувшись утром он никак не мог он никак не мог вспомнить, что ему приснилось».
‘Cold hand had slipped out of his’ – «неприятное чувство, будто держал кого-то за холодную руку» (выскальзывающие из руки (ладони) пальцы (руки) какой-то ужастик напоминают, потому сам применил отглагольное, хотя их не люблю).
‘Lingering sense of clamminess’ – «вязкое послевкусие сна», «навязчивое ощущение липкости».
А вот "штопор в заднице" удивил 
|
| |
| |
| Lizzy | Дата: Четверг, 11.08.2016, 08:34 | Сообщение # 15 |
|
Живое Слово
Группа: Модераторы
Сообщений: 2100
Статус: Offline
| Уважаемые участники конкурса, а так же зрители, представляю вашему вниманию вердикт нашего уважаемого судьи с комментариями и оценкой.
Всем, кто прислал работы — спасибо. Я рад, что вы поучаствовали в моем конкурсе.
Мои оценки субъективны, спорить с ними не надо, воспринимать как истину тоже. Но имейте в виду: как бы вы ни защищали свои варианты, редактор в издательстве будет оценивать вас так же, как я. Только строже, потому что я многое прощал.
Если я где-то ошибся в подсчетах или по-разному оценил одинаковые решения — простите. Такова жизнь.
Я штрафовал только за те местоимения, которые удалил бы при редактуре.
Если хотите понять, как оценивают текст в издательстве, прочитайте все отрывки, а не только свой.
Если есть вопросы, пишите организаторам, они передадут мне.
Надеюсь, вам понравилось.
Мой фаворит — Николай. Ему явно не хватает опыта, но у него есть стиль. Он пытается искать яркие слова и красиво строить фразы, и у него получается. Со временем будет получаться чаще.
Отмечу Helga и Alabarna. У них обратная ситуация: достаточно чистый текст, которому не хватает красок.
Приз судейских симпатий достается kAm1kAd3e. Чистый текст, правильное построение фраз, образная речь. Будь он внимательнее, не наделал бы примитивных смысловых ошибок, и боролся бы за первое место.
Хорошего дня.
Антон Скобин
Дурак учится на своих ошибках, умный — на чужих, а мудрый использует опыт и тех, и других себе на пользу.
|
| |
| |
|
