| RulleVoy | Дата: Среда, 24.10.2012, 18:46 | Сообщение # 1 |
 Собеседник Века
Группа: Проверенные
Сообщений: 319
Статус: Offline
| По другой стороне дороги медленно катил автомобиль с двумя мужчинами. Один из них свесился в окно, рассматривая уличные номера. Автомобиль остановился прямо перед нашим домом, мужчины вышли, каждый со своей стороны. Сразу видно, копы. Пусть даже одеты не по форме.
– Началось, – подумал я.
Теперь надо бы выяснить, что именно.
Перейдя улицу, я вошел следом за ними в подъезд, стараясь не приближаться. Не хотелось, чтобы они заговорили со мной, всё что нужно – услышать, о чём они треплются между собой.
Я поднимался по лестнице, удерживаясь на половине пролёта сзади. На третьем этаже один остановился и ждал, пока другой не проверит номера квартир.
– Похоже, на следующем этаже, – сказал тот, вернувшись.
Первый повернулся и глянул на меня. Я не мог остановиться и продолжал подъём.
– Эй, паренёк, на каком этаже пятнадцатая? – спросил он.
– Следующий, – ответил я. – На четвёртом.
Они пошли наверх с третьего на четвёртый, а я следом, отставая на пару ступенек. Тостая задница копа, идущего впереди меня, лоснилась на седалище. Брюки плотно натягивались при каждом его шаге. Как ни страно, но я запомнил только одежду этих здровенных полицаев. Я не помню их физиономий. Я видел их лица, но ничто не запечатлелось в памяти.
Они остановились у квартиры пятнадцать и постучали, а я прошел мимо по лестнице на пятый, последний этаж. Я шел, не останавливаясь, пока не достиг самого верха и сделал несколько шагов по площадке, затем нагнулся, снял туфли и, тихо ступая, спустился на половину пролёта, а там вжался в стену. Я мог слышать копов, а они меня не видели.
Я слышал всё, вот мама, шаркая шлепанцами, подошла к двери, вот скрипнула дверь и слегка приоткрылась, и в последовавшие мгновения тишины до меня сквозь приоткрытую дверь донеслось тиканье кухонных часов. Затем прошелестели мягкие шаги босых ног, это Гарди прокралась из своей комнаты через гостиную к ванной, откуда, оставаясь незамеченной, могла подслушивать, что творится у входа.
– Уоллес Хантер? – рявкнул один из копов, прогрохотал словно подъезжающая электричка. – Уоллес Хантер здесь проживает?
Я услышал участившееся дыхание мамы и понял, что большего копам не требовалось, её изменившееся лицо говорило само за себя.
– Вы... э... миссис Хантер? – сходу, не столько спросил, сколько заявил коп. – Боюсь, мэм, плохие новости. Ваш э...
– Авария? Он пострадал или...
– Погиб, мэм. Был уже мертв, когда мы прибыли. Думаем, ваш муж. Поэтому надо, чтобы вы поехали с нами на инди... индитиф... тьфу, как только соберетесь. Можете не спешить, мэм. Мы подождем у вас, пока вы придёте в себя и сможете...
- Как? – В голосе мамы не было истерики. Он был пустой, безжизненный. – Почему?
– Понимаете, э...
– Ограбление, мэм, – раздался голос другого копа. Того, что спрашивал меня, на каком этаже пятнадцатый номер. – Проломили голову и обчистили. Около двух часов ночи, бумажник забрали, поэтому до утра не могли выяснить, кого нашли... Держи её, Хэнк!
Похоже Хэнк был неразворотлив. По этажам разнеслось эхо гулкого падения. Я услышал пронзительный вопль Гарди, а затем, как полицейские вошли внутрь. Не знаю, зачем, но я направился к двери, всё ещё удерживая туфли в руке.
Дверь захлопнулась у меня перед носом.
Я вернулся на лестницу и присел на ступеньку. Надел туфли и ждал, сидя. Прошло немного времени, кто-то вышел из квартиры на пятом этаже и направился вниз. Это был мистер Финк, обойщик, живший как раз над нами. Подвинувшись к стене, я оставил ему свободный проход.
Пройдя вниз до площадки, он, удерживаясь рукой за перила, остановился и обернулся ко мне. Я не смотрел на него, уставившись на его пухулую руку с грязными ногтями.
– Что-то не так, Эд? – Спросил он.
– Нет, – ответил я.
Он убрал руку с перил и снова взял.
– Ты зачем здесь сидишь, а? С работы выгнали или что ещё?
– Нет, – сказал я. – Всё в порядке.
– Ни черта не поверю. Сидел бы ты здесь тогда. Что, папаша напился и надавал пинков или...
– Отстань, – огрызнулся я. – Чего привязался? Вали дальше.
– Окей, распускай сопли дальше, я ж только добра желаю. У тебя всё может быть хорошо. Если только пошлешь подальше этого пьяного чурбана. Какой он тебе отец...
Я подскочил и пошел на него. В голове помутилось, казалось, сейчас убью. Он глянул мне в глаза и его лицо исказилось. Никогда не видел, чтобы парень так сразу наложил в штаны. Он повернулся и быстро зашагал вниз. А я стоял и ждал, пока не услышал, как он дотопал к следующему пролёту. Затем снова сел и уронил лицо в ладони.
Прошло немного времени и наша дверь снова открылась. Я не не пошевелился и не посмотрел через перила, потому что слышал удаляющиеся голоса и шаги всех четверых.
Внизу стихло, я достал свой ключ и вернулся в нашу квартиру. Там снова разжег горелку под чайником и насыпал кофе под капельный заварочник, чтобы всё было готово. Потом уставился в окно и тупо смотрел сквозь наш двор, умощенный бетонными плитами.
Я думал об отце, о, как мне хотелось узнать о нём больше.
Конечно, мы с ним ладили, всё было тип-топ, но сейчас я вдруг запаздало понял, как мало я знаю о нём.
Меня одолевала мысль, что я смотрю будто издалёка и осознаю не только ничтожность моих знаний, но и ложность представлений о многих событиях.
Например, частые пьянки. Теперь вижу, это было не самым скверным. Не знаю, почему, он много пил, наверно были причины. Возможно я сам, разглядывая в окно наш двор, почувстовал, что толкало его к выпивке. Он был тихий пьяница и сам по себе тихоня. Всего несколько раз он заходился в гневе, но только в те редкие минуты, когда был трезв.
Я представил, как весь день он сидит за линотипом, набирая объявления и приглашения или статьи журнала о проблемах дорожного покрытия, или табличные отчеты о финансах церковной общины, а потом возвращается домой к постылой жене, которая неслабо заложила с полудня и настроилась на свару и к падчеридце, что подстать своей мамаше.
И к сыну, который задирает перед ним нос и выставляет себя удачливым засранцем, лишь потому, что получил в школе более высокие оценки, чем были когда-то у отца и соответственно считающим себя умнее папаши-пропойцы. А папаша на самом деле добый скромняга, не умеющий поставить всех на место, и что ему остаётся делать? Спуститься вниз, чтоб промочить горло пивком без намерения напиться, но сам того не желая, он напивается. А если и было намерение, так что с этого?
Я вспомнил о фотографии отца, что висит в их спальне, подошёл к ней и долго стоял, разглядывая. Снимок сделали десять лет назад, примерно тогда, когда они поженились.
Я стоял и смотрел. Я не знал его. Он был незнакомцем. А теперь он умер и я никогда не узнаю и не пойму его.
Сообщение отредактировал RulleVoy - Четверг, 25.10.2012, 03:13 |
| |
| |
