|
Командный конкурс «Нейромант»
| |
| Lizzy | Дата: Пятница, 27.10.2017, 17:11 | Сообщение # 1 |
 Живое Слово
Группа: Модераторы
Сообщений: 2100
Статус: Offline
| Итак. Началось!
ОБРАЩЕНИЕ СУДЬИ.
Командный конкурс «Нейромант»
Приветствую всех участников конкурса. Перед вами — начало прекрасной книги Уильяма Гибсона. На флибусте лежит штуки четыре разных переводов, и все они ужасны. Если вы их прочитаете, эти вялые, блеклые фразы начнут просачиваться в ваш перевод и высасывать из него жизнь. Никому не запрещаю нырнуть в эти коричневые воды.
Индивидуальный этап
Он продлится до 13 ноября. Присылайте свои варианты на почту askobin@gmail.com
ВАЖНО!
В файле с переводом должны быть:
— ваш ник;
— почта;
— логин на Нотабеноиде. Если вы не зарегистрированы на Нотабеноиде, пишите Тамике nastik@tutanota.com Она поможет.
Командный этап
13 ноября я поделю участников на команды. Авторы самых сильных переводов станут капитанами.
Две недели вы будете внутри команды обсуждать перевод, а я буду читать и набрасывать конфетти на вентилятор.
Потом капитан соберет ваши идеи, находки, предложения, и сделает финальный вариант.
Достоинства и недостатки финальных вариантов я разберу после секретного этапа.
Секретный этап
Правила этого этапа я объявлю, когда будут готовы все финальные варианты. За вкус не отвечаю, но будет горячо. Секретный этап определит победителя.
Организационными вопросами занимаются Lizzy aka Bettina (Nataly3480@mail.ru) и Тамика (nastik@tutanota.com), если что, пишите им.
Удачи всем участникам!
Антон Скобин
Конкурсный отрывок
The sky above the port was the color of television, tuned to a dead channel.
`It's not like I'm using,' Case heard someone say, as he shouldered his way through the crowd around the door of the Chat. `It's like my body's developed this massive drug deficiency.' It was a Sprawl voice and a Sprawl joke. The Chatsubo was a bar for professional expatriates; you could drink there for a week and never hear two words in Japanese.
Ratz was tending bar, his prosthetic arm jerking monotonously as he filled a tray of glasses with draft Kirin. He saw Case and smiled, his teeth a webwork of East European steel and brown decay. Case found a place at the bar, between the unlikely tan on one of Lonny Zone's whores and the crisp naval uniform of a tall African whose cheekbones were ridged with precise rows of tribal scars. `Wage was in here early, with two joeboys,' Ratz said, shoving a draft across the bar with his good hand. `Maybe some business with you, Case?'
Case shrugged. The girl to his right giggled and nudged him.
The bartender's smile widened. His ugliness was the stuff of legend. In an age of affordable beauty, there was something heraldic about his lack of it. The antique arm whined as he reached for another mug. It was a Russian military prosthesis, a seven-function force-feedback manipulator, cased in grubby pink plastic. `You are too much the artiste, Herr Case.' Ratz grunted; the sound served him as laughter. He scratched his overhang of white-shirted belly with the pink claw. `You are the artiste of the slightly funny deal.'
`Sure,' Case said, and sipped his beer. `Somebody's gotta be funny around here. Sure the fuck isn't you.'
The whore's giggle went up an octave.
`Isn't you either, sister. So you vanish, okay? Zone, he's a close personal friend of mine.'
She looked Case in the eye and made the softest possible spitting sound, her lips barely moving. But she left.
`Jesus,' Case said, `what kinda creepjoint you running here? Man can't have a drink.'
`Ha,' Ratz said, swabbing the scarred wood with a rag, `Zone shows a percentage. You I let work here for entertainment value.'
As Case was picking up his beer, one of those strange instants of silence descended, as though a hundred unrelated conversations had simultaneously arrived at the same pause. Then the whore's giggle rang out, tinged with a certain hysteria.
Ratz grunted. `An angel passed.'
`The Chinese,' bellowed a drunken Australian, `Chinese bloody invented nerve-splicing. Give me the mainland for a nerve job any day. Fix you right, mate...'
`Now that,' Case said to his glass, all his bitterness suddenly rising in him like bile, `that is _so_ much bullshit.'
The Japanese had already forgotten more neurosurgery than the Chinese had ever known. The black clinics of Chiba were the cutting edge, whole bodies of technique supplanted monthly, and still they couldn't repair the damage he'd suffered in that Memphis hotel.
A year here and he still dreamed of cyberspace, hope fading nightly. All the speed he took, all the turns he'd taken and the corners he'd cut in Night City, and still he'd see the matrix in his sleep, bright lattices of logic unfolding across that colorless void... The Sprawl was a long strange way home over the Pacific now, and he was no console man, no cyberspace cowboy. Just another hustler, trying to make it through. But the dreams came on in the Japanese night like livewire voodoo, and he'd cry for it, cry in his sleep, and wake alone in the dark, curled in his capsule in some coffin hotel, his hands clawed into the bedslab, temperfoam bunched between his fingers, trying to reach the console that wasn't there.
`I saw your girl last night,' Ratz said, passing Case his second Kirin.
`I don't have one,' he said, and drank.
`Miss Linda Lee.'
Case shook his head.
`No girl? Nothing? Only biz, friend artiste? Dedication to commerce?' The bartender's small brown eyes were nested deep in wrinkled flesh. `I think I liked you better, with her. You laughed more. Now, some night, you get maybe too artistic; you wind up in the clinic tanks, spare parts.'
`You're breaking my heart, Ratz.' He finished his beer, paid and left, high narrow shoulders hunched beneath the rainstained khaki nylon of his windbreaker. Threading his way through the Ninsei crowds, he could smell his own stale sweat.
Case was twenty-four. At twenty-two, he'd been a cowboy, a rustler, one of the best in the Sprawl. He'd been trained by the best, by McCoy Pauley and Bobby Quine, legends in the biz. He'd operated on an almost permanent adrenaline high, a byproduct of youth and proficiency, jacked into a custom cyberspace deck that projected his disembodied consciousness into the consensual hallucination that was the matrix. A thief, he'd worked for other, wealthier thieves, employers who provided the exotic software required to penetrate the bright walls of corporate systems, opening windows into rich fields of data.
He'd made the classic mistake, the one he'd sworn he'd never make. He stole from his employers. He kept something for himself and tried to move it through a fence in Amsterdam. He still wasn't sure how he'd been discovered, not that it mattered now. He'd expected to die, then, but they only smiled.
Of course he was welcome, they told him, welcome to the money. And he was going to need it. Because -- still smiling -- they were going to make sure he never worked again.
They damaged his nervous system with a wartime Russian mycotoxin.
Strapped to a bed in a Memphis hotel, his talent burning out micron by micron, he hallucinated for thirty hours.
The damage was minute, subtle, and utterly effective.
For Case, who'd lived for the bodiless exultation of cyberspace, it was the Fall. In the bars he'd frequented as a cowboy hotshot, the elite stance involved a certain relaxed contempt for the flesh. The body was meat. Case fell into the prison of his own flesh.
Дурак учится на своих ошибках, умный — на чужих, а мудрый использует опыт и тех, и других себе на пользу.
|
| |
| |
| TAMIKA2 | Дата: Понедельник, 30.10.2017, 02:00 | Сообщение # 2 |
|
Иногда изрекаю слово
Группа: Проверенные
Сообщений: 27
Статус: Offline
| Ссылочка на статью о Гибсоне
https://fantlab.ru/forum/forum14page1/topic4844page17#msg3043287
на фантлабе дали, спасибо им
|
| |
| |
| Alrs | Дата: Воскресенье, 12.11.2017, 01:22 | Сообщение # 3 |
|
Молчун
Группа: Пользователи
Сообщений: 1
Статус: Offline
| А в каком формате присылать? Обычный .txt? .doc? .pdf? Или просто в тело письма вписать?
|
| |
| |
| Lizzy | Дата: Воскресенье, 12.11.2017, 11:06 | Сообщение # 4 |
|
Живое Слово
Группа: Модераторы
Сообщений: 2100
Статус: Offline
| Alrs, в условиях написано о "файле с переводом". Присылаем в формате doc.
Дурак учится на своих ошибках, умный — на чужих, а мудрый использует опыт и тех, и других себе на пользу.
|
| |
| |
| Lizzy | Дата: Воскресенье, 12.11.2017, 22:58 | Сообщение # 5 |
|
Живое Слово
Группа: Модераторы
Сообщений: 2100
Статус: Offline
| Внимание! Судья планирует завтра читать и делить людей, в это время еще не поздно прислать переводы. Просил узнать, надо ли продлевать срок? Или все, кто участвует, успели? Если надо, сказать, сколько дней еще нужно.
Дурак учится на своих ошибках, умный — на чужих, а мудрый использует опыт и тех, и других себе на пользу.
|
| |
| |
| Lizzy | Дата: Понедельник, 13.11.2017, 15:48 | Сообщение # 6 |
|
Живое Слово
Группа: Модераторы
Сообщений: 2100
Статус: Offline
| Хорошая новость для всех, кто участвует в конкурсе и не успевает перевести! Судья решил продлить на неделю сбор работ, но время сдачи будет учитываться при выборе капитанов.
P.S. Сбор работ окончен. Команды сформированы.
Дурак учится на своих ошибках, умный — на чужих, а мудрый использует опыт и тех, и других себе на пользу.
|
| |
| |
| Lizzy | Дата: Суббота, 16.12.2017, 23:17 | Сообщение # 7 |
|
Живое Слово
Группа: Модераторы
Сообщений: 2100
Статус: Offline
| (Запоздала с выкладкой по техническим причинам).
Итак, после этапов напряженной командной борьбы и плодотворных обсуждений и исканий под бдительным оком судьи, привожу судейский разбор итоговых вариантов:
Когда вы делали перевод, вы брали первый попавшийся вариант. Когда работали в команде, выбирали лучший из множества хороших. На практике переводчик хватает первый попавшийся из хороших. Если я пишу «хорошо» или «норм», это значит, что такой вариант можно использовать. Пусть не лучший, но достаточно хороший вариант.
Если мне было лень объяснять, я просто выделял цветом: красным — плохие места, зеленым — хорошие.
Выделю победителя, считайте, что остальные разделили второе место.
Победитель: Мертвое око телеэкрана
Небо над портом напоминало серую рябь эфирных помех. Мне нравится.
— Да я не нарик, — услышал Кейс, пробиваясь сквозь толпу у дверей «Чата». — Просто у меня острая наркотическая недостаточность. Отлично.
И шутка, и шутник явно родом из Улья. В «Чатцубо» собирались экспаты: там можно зависать целую неделю и не услышать и слова по-японски. Хорошо.
Ратц трудился за барной стойкой: бионическая рука монотонно вздрагивала, разливая "Кирин" по кружкам на подносе. Заметив Кейса, он расплылся в улыбке, обнажив ряд восточноевропейской стали и бурого гнилья. Кейс выкроил себе местечко между искусственным загаром шлюхи Лонни Зоуна и отглаженным морским кителем высоченного африканца, чьи скулы исполосовали ровные борозды ритуальных шрамов. Посредственно.
— Утром заявился Уэйдж с двумя амбалами, — ухмыльнулся Ратц, здоровой рукой толкнув кружку с пивом вдоль деревянной стойки. — Не тебя ли искал?
Кейс пожал плечами. Девица справа хихикнула и пихнула его локтем.
Бармен осклабился еще шире. О его внешности ходили легенды: в эпоху, когда красота всем по карману, уродство отличает не хуже фамильного герба. Стоило Ратцу потянуться за очередной кружкой, как допотопная механическая рука в грязно-розовом пластике жалобно взвизгнула. Это был русский военный протез с тактильной обратной связью и семью степенями подвижности. Хорошо, через протез прорвались.
— Да вы артист, герр Кейс! — залился своим хрюкающим смехом Ратц и почесал клешней отвислое пузо под белой рубашкой. — Мастер криминальной комедии.
— Ясен пень. — Кейс отхлебнул пива. — Этой дыре позарез нужен хотя бы один комедиант. Ты-то юмора вообще ни хрена не понимаешь.
Шлюшьи хихоньки стали на октаву выше.
— Ты тоже не блещешь, подруга. Исчезни, лады? Зоун — мой хороший приятель.
Девица поймала его взгляд и едва заметно изобразила плевок, но все же ретировалась. Весь диалог — норм.
— Матерь божья, что за гадюшник ты тут развел? Не дадут спокойно выпить.
— Да ну? — Ратц елозил тряпкой по выщербленной стойке. — Зоун отстегивает процент, а ты здесь чисто ради прикола. Хорошо.
Только Кейс поднес кружку к губам, как вдруг повисла странная тишина, будто сотни разговоров одновременно поставили на паузу. Молчание нарушил истеричный хохот шлюхи. Хорошо.
— Ангел пролетел, — хрюкнул Ратц.
— Китайцы! — прогорланил пьяный австралиец. — Это же, бля, китайцы изобрели спайку нервов. Нужно подлататься — дуй в Поднебесную. Будешь как новенький... Хорошо.
Едкая злость обожгла горло.
— Брехня это. Наглая брехня, — объяснил Кейс своей кружке. Хорошо. Хоть мне не нравится слово брехня, тем более повторенное дважды, это моя вкусовщина. :)
Что для китайцев прорыв в нейрохирургии, для японцев — пережиток старины. Подпольные клиники Тибы — фронтир науки и технологий, арсенал врачебных методик обновляется ежемесячно, но даже тут не смогли вылечить увечье, полученное им в Мемфисе. Отлично, хоть слово «фронтир» нельзя так использовать.
Кейс проторчал здесь целый год и все еще грезил киберпространством, но надежда таяла с каждым днем. Он пригоршнями глотал стимуляторы, нарушал законы, достиг самого дна, но ему по-прежнему снилась матрица – яркие логические решетки, парящие в безликой пустоте... Между ним и родным Ульем простирался Тихий океан, и сам он уже не взломщик и не киберковбой, а обычный пройдоха, стремящийся выжить. Но японские ночи зазывали в электрический танец вуду, и Кейс, захлебываясь слезами, рвался в пляс. А потом просыпался в темноте гостиничной капсулы, судорожно впиваясь пальцами в матрас вместо призрачной консоли. Отлично.
— Видел вчера твою подружку, — Ратц поставил перед Кейсом еще один «Кирин».
— Нет у меня подружки.
— Мисс Линду Ли.
Кейс покачал головой.
— Нет подружки? Вообще? Весь в делах, дружище-артист? Ударился в коммерцию? — Маленькие карие глазки бармена пытливо смотрели из глубины морщин. — С Линдой ты мне нравился больше. Чаще смеялся. Гляди, доиграешься. Загремишь в больницу — в виде запчастей.
— Сейчас разрыдаюсь. Весь диалог — отлично.
Кейс допил пиво, расплатился и вышел на улицу, ссутулив узкие плечи под грязной нейлоновой ветровкой цвета хаки. Пробираясь сквозь нинсэйские толпы, он чувствовал едкий запах собственного пота. Перебор с деепричастиями. Хоть обороты и в разных предложениях, но идут подряд.
Кейсу шел двадцать пятый год. В двадцать два он был ковбоем, одним из лучших взломщиков в Улье. Его обучали звезды первой величины — легендарные МакКой Поли и Бобби Квайн. В адреналиновом угаре — побочном эффекте юности и мастерства — он подключался к сделанной на заказ кибердеке, проецирующей его сознание на согласованную галлюцинацию матрицы. Кейс воровал для воров побогаче и получал от них хитроумный софт, который просачивался сквозь огненную броню корпоративных систем и расчищал дорогу к плодородным полям данных. Вставка через тире мешает читать. Воровал и получал — выглядит как причина и следствие. Посредственно.
Кейс совершил классическую ошибку — ту самую, которую клялся не совершать: украл у заказчиков. Заныкал кое-что и попытался сбыть в Амстердаме. Он так и не узнал, на чем спалился, да и какая теперь разница? Кейс думал, что его убьют, но они только улыбались. Перебор со специфическими конструкциями. В остальном неплохо.
«Конечно, бери. Бери наши деньги. Тебе нужнее. Потому что, — по-прежнему улыбались заказчики, — работать ты уже не сможешь».
И всадили в его нервную систему русский боевой микотоксин. Хорошо.
Привязанный к кровати в мемфисской гостинице, Кейс бредил тридцать часов подряд, пока его талант выгорал микрон за микроном. Хорошо.
Повреждение было точечным, неуловимым и крайне эффективным. Это моя версия, хвалить не буду.
Кейс, живший ради бесплотного восторга киберстранствий, провалился в свой личный ад. Купаясь в лучах ковбойской славы, он часто заглядывал в бары, где к плоти относились с насмешливым презрением. Тело — просто кусок мяса. И теперь Кейс оказался в плену собственной плоти. Хорошо.
Растущий организм
Версия капитана
Портовое небо рябило серым, как «безжизненный» телеканал. Кавычки — слабое решение. Сразу видно, что вы не нашли удачное слово, и ослабили неудачное.
— Сам-то я не употребляю, — оправдывался кто-то в толпе у входа в «Току», куда пробирался Кейс, — но вот организм любит поломаться!
По говору — явный мураш, да и шутка родом из Муравейника.
В «Токусубо» собирались профессиональные экспаты — можно было неделю тут печень просаживать и двух слов по-японски не услышать. Можно было — а теперь нельзя?
Протезированной, нудно подрагивающей рукой Рожа разливал «Кирин» по батарее пивных кружек. Приметив гостя, бармен улыбнулся восточно-европейскими фиксами и бурой гнилью. Кейс примостился у стойки, между перебравшей с загаром шлюхой из бригады Кропаля Лонни* и лощенным кителем рослого африканского моряка, чьи щеки ровными рядами покрывали ритуальные шрамы.
— Тут Вэйдж заходил, с двумя бойцами… — здоровой рукой Рожа отправил Кейсу пиво вдоль стойки. — Не по твою душу? Про душу — прекрасно.
Кейс лишь пожал плечами. Девица справа хихикнула и подтолкнула его локтем.
Бармен улыбнулся еще шире. О его уродстве складывали легенды. Когда красота стала по карману каждому, в этих изъянах проглядывалось что-то геральдическое. Последняя фраза рассыпается. В русском языке нет названий всяких продленных времен, но «стала по карману» и «проглядывалось» — явно неравнозначные конструкции.
Допотопная рука застонала, как только Рожа потянулся за очередной кружкой. Он носил русский военный протез из неэстетичного розового пластика — манипулятор с семью степенями подвижности и тактильной обратной связью. Рассыпалась тема и рема. Слишком много подробностей про манипулятор, они просто не влезают в предложение.
— Да вы мастер на все руки, герр Кейс! — привычно захрюкал бармен, зайдясь смехом. Розовой клешней он почесал округлость белой рубашки, готовой разрешиться пузом. — Мастер по части развеселых дел. Захрюкал, зайдясь смехом — дублирование. Про «разрешиться пузом» — шедевр. И про развеселые дела.
— Определённо! — подыграл Кейс, отхлебнув из кружки. — Кто-то должен тут народ веселить. Не ты же, ёпта. Норм.
Шлюха захихикала на октаву выше.
— И не ты, сестренка. Сгинь, ладно? С Кропалём мы кореша... Чтобы фраза про корешей звучала угрозой, я бы тут сказал «Я лично знаю Кропаля».
Девица прожгла Кейса взглядом и изобразила плевок, едва шевельнув губами. Но просьбу исполнила. Опять рассыпалась тема и рема.
— Господи! — возмутился Кейс. — Чё за притон ты устроил? Выпить спокойно нельзя! Отлично, очень разговорно и выразительно.
— Ха! — ухмыльнулся Рожа, протирая исцарапанную деревянную стойку. — Кропаль мне процент башляет. А тебя я не гоню, потому что ты забавный. Норм.
Когда Кейс взялся за пиво, бар странно притих, словно сотни независимых разговоров прервались разом. Молчание нарушил истерический хохот шлюхи. «Когда» здесь неудачно, как будто есть причинно-следственная связь. Стоило Кейсу взяться за пиво…
Рожа снова захрюкал:
— Дурак родился… Хорошо.
— Да эти китайцы! — взревел пьяный австралиец. — Китайцы, мать их, нервы научились паять! Опять посыпалась тема и рема. За нервами — только на материк! Починят в два счёта, братан! В русском языке обращение обычно идет в начале предложения. Сравните: Братан, починят в два счета!
— А вот это, — обратился Кейс к кружке, преисполненный желчной злобой, — вот уж это… полная лажа!.. Нельзя между «Кейс» и «преисполненный» оставлять «к кружке». Нужна другая структура.
Японцы знали о нейрохирургии уже столько, что китайцам и не снилось. В подпольных клиниках Тибы использовали самые передовые технологии, здесь каждый месяц вагонами обновляли оборудование, но даже это не помогло Кейсу восстановиться после Мемфиса.
Целый год мытарств, а ему только и остается, что грезить о киберпространстве, и ночь за ночью надежда всё эфемернее. Сколько бы спидов* ни глотал, как ни пытался забыться, на какие бы дорожки Ночного города ни ступал, Кейс всё равно видел во сне матрицу — светящиеся логические решетки, развертывающиеся в бесцветном вакууме. Там, за Тихим океаном, остался далекий родной Муравейник, и теперь он не оператор и не киберковбой. Заурядный ловчила в гонке на выживание. Но японские ночи приносили злые, как высоковольтное вуду, сны. И Кейс рыдал и просыпался в одиночестве, в темноте тесного гроб-отеля, и тщетно искал консоль, впиваясь в лежанку так, что темперлон пузырился между пальцами. Хорошо. Красным выделены неудачные места.
— Вчера подружку твою видел, — сообщил Рожа, передавая Кейсу следующий «Кирин».
— Нет у меня подружки, — буркнул Кейс.
— А как же мисс Линда Ли?
Кейс покачал головой.
— Подружки нет… Любви не ищет… В делах погряз, дружище? Бизнес прежде всего? — карие бусины глаз утопали в морщинистой плоти. — С мисс Линдой ты нравился мне больше. Смеялся чаще. А нынче веселишься так, что очухаешься в клинике, разобранный на запчасти. Норм.
— Кончай, Рожа, а то разрыдаюсь! — Кейс прикончил пиво, расплатился и вышел на улицу, сгорбившись под мокрой нейлоновой штормовкой цвета хаки. Пробираясь сквозь запруженную Нинсей, он чувствовал запах собственного давно не мытого тела.
Кейсу шел двадцать пятый год. Уже в двадцать два он был ковбоем, одним из лучших хакеров Муравейника. Его обучали гуру кибер-биза, легендарные Бобби Самокод и Маккой Поли. Постоянно ощущая адреналиновый раж, присущий молодости и мастерству, Кейс входил в киберпространство через модифицированную консоль и проецировал свою бестелесную сущность на систему галлюцинаций, являющих собою матрицу. Он был вором и работал на более богатых воров, снабжавших его особым софтом, без которого не попасть сквозь файрволы корпораций на обширные гектары данных. Посредственно, слишком сложные конструкции.
Он сделал ту самую классическую ошибку, которую зарекался не совершать — обокрал собственных заказчиков. Кое-что припрятал и решил толкнуть одному барыге в Амстердаме. Он так и не понял, как его вычислили, да и сейчас это было не важно. Парень думал, что смотрит смерти в лицо, но они лишь улыбались. «Так и.. как… да и…» Используйте одну подобную конструкцию на преложение, а не три.
Нет-нет, Кейс может оставить куш у себя. Деньги ему понадобятся... Ведь — всё с той же улыбкой — они позаботятся, чтобы он никогда больше не ковбоил.
Нервную систему Кейса повредили русским боевым микотоксином.
Привязанный к кровати в мемфисском отеле он бредил тридцать часов кряду, пока микрон за микроном выгорал его талант. Оружие било сверхточно, неуловимо и крайне результативно. Хороший абзац.
Кейсу, живущему до сих пор лишь восторгом бестелесных кибер-странствий, пришел конец. В барах, где он, успешный ковбой, был завсегдатаем, элита относилась к плоти с лёгким презрением. Плоть – лишь бренное мясо. И Кейс стал заложником собственного мяса.
Кропаль* (нарк. сленг) — доза марихуаны
Спиды* (нарк. сленг) — амфетамины
У вас хорошая лексика, но слабое построение предложений. Сосредоточьтесь на теме и реме, на причинно-следственных связях в предложении и абзаце. Чтобы фразы были как бусины на леске, а не как наушники в кармане.
Дурак учится на своих ошибках, умный — на чужих, а мудрый использует опыт и тех, и других себе на пользу.
|
| |
| |
| Lizzy | Дата: Суббота, 16.12.2017, 23:18 | Сообщение # 8 |
|
Живое Слово
Группа: Модераторы
Сообщений: 2100
Статус: Offline
| Растущий организм
Версия команды
Небо над портом, в подражание телевизору, шло серыми статическими помехами. В подражание телевизору – это жесть.
— Я свою меру знаю, — услышал Кейс, проталкиваясь ко входу в «Чат», — но
организм, сука, требует. Очень хорошо, очень разговорно.
Голос и шутка родом из Раскидая. Отлично сократили фразу, мое почтение. Бар «Чатсубо» облюбовали гайдзины: пей здесь хоть неделю, и слова по-японски не услышишь. «Пей — не услышишь» отличный выбор!
Рац разливал бочковый «кирин» по батарее пивных кружек. Протез на месте
руки монотонно подрагивал. При виде вошедшего бармен осклабился, показав
гнилые зубы вперехлёст со сталью. Кейс расположился у стойки между
неестественным загаром одной из шлюх Лонни Зона и ладно выглаженной формой
длинного чернокожего моряка, чьи скулы бугрились аккуратными рядами
ритуальных шрамов. Не протез на месте руки, а просто протез руки. Вообще прекрасные фразы, чистые и прозрачные.
— Утром Вейдж заходил со своими ребятками, — сказал Рац, подавая через
стойку пиво. — Не по твою душу, а? Про душу — отлично.
Кейс пожал плечами. Девица справа, глупо хихикнув, поддела его локтем.
Бармен разулыбался шире. Урод знатный, хоть на доску почёта вешай, в наш-то
век общедоступной красоты. Антикварная бионическая рука, жалостно подвывая,
потянулась за другой кружкой, — русский военный протез под грязноватым,
поросячьего цвета пластиком, втайне гордый аж семью степенями свободы и
тактильной обратной связью. Все, что начинается со слов «русский протез» надо было сделать полноценным предложением: «русский протез втайне гордился аж…»
— Ты слишком артист, герр Кейс. — Рац хрюкнул, что сходило у него за смех.
Почесал розовой клешнёй округлость белой рубашки, готовой разрешиться
пузом. — Спец по весёлым делишкам. Слишком артист — не нравится. «Экой ты артист…»
— А то. — Кейс отхлебнул. — Я весёлый. Хотя тут не хочешь, а загрустишь: ты
в зеркало глянь.
Хихикающая шлюха взяла октавой выше.
— Ухохочешься, подруга. Отвали, лады? Зон — мой лепший кореш. Про кореша — мимо интонации, непонятно, почему этим пугают шлюху. Кейс говорит: я лично знаю твоего шефа. Но в целом норм.
Подняв глаза на Кейса, та обозначила губами чуть слышный плевок. От стойки,
впрочем, отошла. Хорошо. Только непонятно, почему плевок «слышный».
Кейс вздохнул.
— Боже ж ты мой. Не бар, а бардак. Выпить спокойно нельзя. Отлично, прекрасная разговорная речь.
— Ха. — Рац повозил тряпкой по исцарапанной доске. — Зон отстёгивает
процент. А ты забавный, иначе на порог не пустил бы. Тут непонятно, что со шлюхи Рац имеет бабло, а с Кейса только лулзы. Лично я бы прояснил этот момент: «С девок Зона я имею процент, а ты тут сидишь чисто для развлечения».
Кейс отхлебнул ещё. Бар странно притих: все разговоры кто-то поставил на
паузу. Раз, два. Звонко, с надрывом захихикала недавняя шлюха. Кто-то? Боженька на облачке что ли? Они сами встали на паузу.
Рац хрюкнул.
— Тихий ангел пролетел.
— Китайцы! Тут они первопроходцы! — пьяно взревел австралиец. — Давай на
материк, приятель. Заштопают нервы так, что любо-дорого.
— А вот это — полное фуфло, — вдруг наливаясь застарелой желчью, сообщил Кейс безответной кружке. Хорошо про безответную кружку.
В области нейрохирургии китайцы подбирали крошки со стола японцев. И всё
же, всё же даже в подпольных клиниках Тибы, оснащённых по последнему слову,
где регулярно, что ни месяц, случалась революция в технологиях, — даже там
не смогли починить Кейса после Мемфиса. Крошки со стола — прекрасно. «Все же даже» не надо так. Регулярно что ни месяц — оставьте одно.
Уже год здесь, и ночь за ночью надежда всё эфемернее, да только прошлое не
отпускает. Сколько ни закидывался винтом, как услужливо ни ложились под
ноги кривые дорожки Ночного города, перед глазами упрямо встаёт матрица:
яркие логические структуры в блеклой пустоте. Согласование рассыпалось. До заокеанского дома, Раскидая, поди ещё доберись, и Кейс не виртуоз консоли, не ковбой киберспейса, а заурядный ловчила в гонке на выживание. Но японская, мать
её, ночь включает электрическое вуду, и он плачет, он воет белугой и
просыпается, один, в темноте, эмбрионом в ячейке капсульного отеля, — лежак
под скрюченными пальцами, между пальцев вспухает темперлон, — пытаясь
дотянуться до промешкавшей и оставшейся во сне консоли. Не печаль и поток сознания, а приступ шизофрении.
— Видел вчера твою девушку. — Рац придвинул второе пиво.
— Нет у меня девушки. — Кейс выпил.
— Мисс Линду Ли.
Кейс помотал головой.
— Нет девушки? Никого? Весь в делах, в заботах, друг артист? Посвятил себя
коммерции? — Карие глазки бармена почти утонули в морщинах. — С ней ты мне
нравился больше. Ты чаще смеялся. Ох, артист, доиграешься. По тебе клиника
плачет, разберут на запчасти.
— Печаль-беда, Рац. Весь диалог — отлично.
Кейс допил, заплатил и вышел. На Нинсеи моросило. Вжав голову в плечи под
мокрой нейлоновой курткой, он смешался с уличной толпой, сопровождаемый
запахом своего прокисшего пота.
Двадцать четыре года. В двадцать два он был ковбоем-ломщиком, одним из
самых крутых на Раскидае. Его учили лучшие: легендарные Маккой Поли и Бобби
Куин. Всегда на гребне адреналина, — спасибо молодости и хорошей
подготовке, — подключаясь к сделанной на заказ кибердеке, проецируя
сознание на согласованную галлюцинацию, — матрицу, — он воровал для воров
побогаче. Его снабжали спецсофтом для проникновения за сияющие стены
корпоративных инфосистем, отмычками к сейфам, набитым данными.
Он залез в карман нанимателей: ошибка, он знал, типичнейшая. Заныкал одну безделицу и сплавил в Амстердам, барыге. Где и что пошло не так? Впрочем,
уже не важно. Он ждал смерти, но увидел только улыбки.
Нет-нет, он может оставить деньги себе. Они ему понадобятся. Потому что —
всё улыбаясь — ковбоить он не будет уже, с расстановкой, НИ-КОГ-ДА.
«Привет, я Кейс. А я — боевой русский микотоксин». Хорошая идея плохо реализована. «Здравствуй, Кейс, я боевой русский микотоксин».
Примотанный к кровати мемфисской гостиницы, Кейс целые сутки провалялся в
бреду, покуда его дар выгорал микрон за микроном.
Разлад в нервной системе был неуловим и непоправим. Норм.
Кейсу, который жил бестелесным восторгом киберпространства, словно
подрезали крылья. Как представитель ковбойской элиты, он относился к плоти
с лёгким презрением, тело считал «мясом». И вот он, Кейс, в плену своего
собственного тела. Про крылья — круть!
Много от артиста
Небо над портом дрожало рябью, как мёртвый телеканал. Ну ок, хоть лично я бы никогда не написал «мертвый телеканал».
- Да я не то чтобы подсел, - расслышал Кейс, проталкиваясь сквозь толпу к дверям "Чата", - просто в организме наркодефицит. Сложновастенько.
Судя по выговору, уроженец Спрут-сити, и шуточка тамошняя. В баре "Тятсубо" одни спецы-экспаты кучкуются, оттого и "Чат". Хоть неделю тут зависай, ни слова не услышишь по-японски. «Зависай» — отличная конструкция. Но в целом порядок слов в предложениях странный, и глаголов пожадничали.
Рац орудовал за стойкой. Увидев Кейса, приветливо осклабился бурой гнилью в лабиринтах совдеповской нержавейки. Его механическая рука монотонно дёргалась, подставляя пивные кружки на подносе струе бочкового "Кирина". Кейс примостился между фальшивым загаром одной из шлюх Лонни Зоуна и отглаженным морским кителем рослого африканца с ровными рядами племенных насечек на щеках. Ух, круть!
- С утра заглядывал Вейдж со своими качками. - Рац пододвинул пиво уцелевшей рукой. - Не по твою душу? Отлично.
Кейс молча пожал плечами. Девка хихикнула и поддела его локтем.
Ухмылка бармена стала ещё шире. О его уродстве ходили легенды. В эпоху внешности на выбор такое небрежение выглядело рыцарской доблестью. «внешности на выбор» в этой конструкции сбивает с толку.
Допотопный протез потянулся за другой кружкой, заунывно жужжа, - русская армейская модель с семью функциями и обратной связью, затянутая в розовый кукольный пластик. Надо было описание протеза делать полноценным предложением.
- Да вы просто артист, герр Кейс, - насмешливо хрюкнул Рац, почёсывая клешнёй выпирающее из-под рубашки пузо, - по прикольным делишкам.
- Угу, - кивнул Кейс, прихлёбывая пиво, - надо же тут над кем-то прикалываться, не над тобой же. Норм.
Хихиканье шлюхи взлетело на октаву.
- Ты тоже не в масть, сестрёнка, - обернулся он, - так что сгинь, окей? Мы с твоим Лонни по корешам. Неплохо, «твоим» вносит ясность.
Сверкнув взглядом, она одними губами обозначила плевок, но послушно испарилась.
Кейс поморщился.
- Что за хренов гадюшник ты тут развёл? Выпить не дадут спокойно.
Бармен хмыкнул в ответ, водя тряпкой по зашарканной деревянной стойке. «Водя» выглядит ужасно.
- Лонни Зоун мне отстёгивает, а тебя я пускаю только хохмы ради. О! Отлично, все понятно!
Кейс поднёс кружку к губам. В баре на миг повисла тишина, как бывает, когда все разговоры умолкают одновременно. Затем снова хихикнула шлюха, но как-то истерично. «как бывает, когда…» — LOLWUT? Он умер, как бывает, когда прекращается жизнедеятельность.
- Коп родился, - снова хрюкнул Рац. Хорошо.
- Китайцы? - взревел за спиной пьяный австралиец. - Да от китаёз пайка нервов и пошла! Ежели чо надо, так только на материк, даже не думай! Норм.
- Бред, - скривился Кейс, глядя в кружку. Накопившаяся горечь встала комом в горле. - Бред собачий. Хорошо.
Японцы забыли о нейрохирургии больше, чем китайцы когда-либо знали. Подпольные клиники Тибы на переднем крае, то и дело обновляют технологии, но даже здесь никто не в силах починить его после Мемфиса. Опять глагол пожадничали.
— Я случайно бутылку кока-колы.
— Случайно что?
— Бутылку кока-колы.
Уже год он здесь и всё ещё грезит ночами о кибермире, теряя надежду с каждым рассветом. Какую бы химию ни глотал, сколько бы ни ни крутился по закоулкам Ночного города, слепящие логические решётки Матрицы по-прежнему разворачивались в бесцветной пустоте его снов.
Родной Спрут-сити остался на том берегу Тихого океана, отделённый запутанными маршрутами странствий, а сам он уже не консольщик, не киберковбой, а обычный проныра, цель которого - выжить. Но электрические колдовские кошмары всё так же пронизывают его японскими ночами, он просыпается с криком в капсуле-саркофаге дрянной ночлежки, и скрюченные пальцы терзают податливый синтепон матраса, в попытке дотянуться до призрачной клавиатуры. Плюс на минус.
- Вчера видел твою девчонку, - проронил Рац, протягивая вторую порцию "Кирина".
- Нет у меня девчонки. - Кейс приложился к кружке.
– Линду Ли.
Не отвечая, Кейс угрюмо покачал головой. Покачать головой — это уже ответ.
- Вот даже как? - Тёмные глазки бармена сверкнули в складках морщинистой плоти. - Весь в делах, стало быть, герр артист, одни денежки на уме? С ней ты мне нравился больше, чаще смеялся. Гляди, не заиграйся, не то однажды кончишь в клинике разобранный на запчасти. Хорошо.
- Сейчас разрыдаюсь... Хорошо.
Прикончив пиво, Кейс расплатился и вышел, сутуля узкие плечи под нейлоновой ветровкой цвета хаки, забрызганной дождём. Петляя сквозь толпу, запрудившую улицу Нинсей, он ощущал запах собственного застарелого пота. «Сутуля… забрызганной…» Лично я против двойных вложений причастных-деепричастных оборотов.
Ему уже двадцать четыре. Два года назад - лучший кибер-взломщик в Спруте, ученик прославленных Маккоя Поли и Бобби Квайна. Окрылённый молодостью и собственным мастерством, он переносил своё сознание в иллюзорную логическую Матрицу и проникал сквозь сияющую броню корпоративных систем в богатые закрома секретных данных. Воровал для других, более состоятельных воров, которые и снабжали его новейшими цифровыми отмычками. Прекрасно! Весь абзац — эталон того, как надо строить понятные и мощные предложения.
Прокололся он на типичной ошибке, от которой зарекался, - обокрал своих нанимателей. Утаил кое-что и хотел продать через посредника в Амстердаме. Непонятно даже, как его вычислили, да и какая теперь разница. Хорошо.
Он ждал смерти, но встретил лишь улыбку.
Да ради бога, оставь деньги себе, сказали ему, они тебе понадобятся. Потому что - снова улыбка - работать ты не сможешь больше никогда. Хорошо.
Русский боевой микотоксин - та ещё дрянь. Привязанный к койке в мемфисском отеле, Кейс мучился кошмарами тридцать часов, пока его уникальный дар выгорал микрон за микроном. Хорошо. Даже отлично.
Повреждение нервной системы было тонким, еле заметным, но крайне эффективным.
Для Кейса, который жил бестелесными восторгами иллюзорного мира, это стало низвержением с небес. В барах, куда он прежде заходил как киберзвезда, на всё плотское смотрели с презрением. Что такое тело? Всего лишь кусок мяса. Теперь он сам оказался в тюрьме собственной плоти. Слабый абзац. Сложно проследить за связями.
Дурак учится на своих ошибках, умный — на чужих, а мудрый использует опыт и тех, и других себе на пользу.
|
| |
| |
| Lizzy | Дата: Суббота, 16.12.2017, 23:19 | Сообщение # 9 |
|
Живое Слово
Группа: Модераторы
Сообщений: 2100
Статус: Offline
| Какое-то личное знамя
Небо над портом казалось рябившей пеленой телевизионных помех. Здесь надо сказать не «рябившей» а «рябящей», но тогда фраза выглядит совсем ужасно.
– Я ни на чём не сижу, – услышал Кейс, боком пробиравшийся через толпу у входа в «Чат». – Просто в организме серьёзная нехватка наркоты. Норм.
Шутка прямиком из Громады. Бар «Чатсубо» облюбовали неприкаянные иностранцы – бывало, там за целую неделю не услышишь и двух слов по-японски. Норм.
Рац наполнял бочковым «кирином» бокалы на подносе; искусственная рука бармена мерно подёргивалась. Увидев Кейса, он оскалился в своей улыбке – зубная гниль пополам с восточноевропейской сталью. Сойдет.
Кейс уселся за барную стойку, очутившись между фальшивым загаром одной из шлюх Лонни Зоуна и отутюженным флотским кителем рослого африканца, чьи скулы бороздили чёткие линии обрядовых шрамов. Норм.
– Недавно заходил Уэйдж с двумя громилами, – сказал Рац, придвигая здоровой рукой бокал Кейсу. – Не тебя ли искали? Норм.
Кейс пожал плечами. Девчонка справа хихикнула и ткнула его локтем.
Рац улыбнулся шире. Об уродстве бармена ходили легенды. В век доступной красоты он мог бы не особо тратясь вылепить из себя красавца, но вместо этого хранил верность своему безобразию. Одну руку ему заменял русский военный протез – манипулятор с тактильной обратной связью и семью степенями свободы, помещённый в грязный корпус из розового пластика. Норм.
Рац потянулся за очередной кружкой, и старый протез жалобно заскрипел.
– Ты явный художник, герр Кейс, – с хрюканьем усмехнулся бармен и розовой клешнёй почесал выпиравшее под белой рубахой пузо. – Едва ли не артист на сцене.
– Ну да, – ответил Кейс и отхлебнул пива. – Должен же кто-то людей развлекать. Ты-то, блин, этого не делаешь.
Шлюха захихикала октавой выше.
– Ты, милашка, тоже не блещешь. Можешь проваливать, ясно? Я знаю Зоуна, мы с ним большие друзья. В целом неплохо. Бедненько, но чистенько.
Девчонка зыркнула на Кейса, чуть слышно сплюнула, но всё же убралась.
– Господи, что у тебя за дыра? - пожаловался Кейс. – Человеку выпить нельзя спокойно. Норм.
– Ха! – отозвался Рац и завозил тряпкой по исцарапанному дереву барной стойки. – Зоун отстёгивает мне процент. А на тебя потешно смотреть. Сойдет.
Только Кейс взялся за пиво, как наступила странная тишина, будто в сотне несвязанных разговоров оказалась единая для всех пауза. «Только… как… будто…» Какая сложная конструкция.
Истерический смех шлюхи взрезал мимолётное затишье.
– Ангелок пролетел, – хрюкнул Рац.
– Китайцы! – проревел пьяный австралиец. – Вот кто додумался нервы сшивать! Так что если чего – только к китайцам! На материке всё сработают, как надо...
Сильное раздражение охватило Кейса, точно внутри него поднялась волна желчи.
– А вот это, – обратился он к своему бокалу, – чушь собачья. Сойдет.
Китайцы могли только мечтать о таком уровне нейрохирургии, который для японцев был уже вчерашним днём. Но даже в чёрных клиниках Тибы с их новейшими разработками не смогли исправить увечье, полученное Кейсом в мемфисском отеле.
Прошёл уже год. Надежда таяла с каждым днём, но Кейс не переставал мечтать о киберпространстве. Оно являлось ему во сне - бесцветная пустота, в которой распускается матрица из ярких сеток логики... Ни передряги в Ночном городе, ни амфетамин – ничто не отвлекало его от этих грёз.
Наяву всё было так же: дом – далеко, в Громаде, по ту сторону Тихого океана; Кейс – жалкий пройдоха, перебивающийся со дня на день. Ковбой из киберпространства, играючи владеющий консолью? Увы, это не про него. Перебор с хитровыдуманным синтаксисом.
А японские ночи наполняли манящие сны, в которых царили электрические призраки, и Кейс рыдал от бессилия. Скорчившийся, он просыпался в тёмной капсуле похожего на морг отеля, один, со слезами на глазах и пальцами, впившимися в поролоновый матрас, ищущими несуществующую консоль. Криво.
– Видел вчера твою подружку, – сказал Рац, передавая Кейсу второй бокал «кирина».
– Нет у меня никого, – ответил тот и отпил пиво.
– А мисс Линда Ли?
Кейс помотал головой.
Бармен разглядывал его мелкими карими глазками, сидевшими глубоко среди морщин.
– Так занят, что совсем не до девушек? Служишь своему делу? А знаешь, мой дорогой артист, с ней ты был другим - повеселее, чаще смеялся. Смотри, доведут тебя твои художества - угодишь в чан какой-нибудь клиники, на запчасти.
– Рац, не сыпь мне соль на рану.
Кейс допил пиво, расплатился и ушёл, застегнувшись в потемневшую от дождя нейлоновую ветровку цвета хаки. Ссутулив высокие узкие плечи, он пробирался через многолюдный Нинсе, чувствуя вонь своего застарелого пота. Перебор с деепричастными оборотами.
Кейсу было двадцать четыре. В двадцать два он был ковбоем, налётчиком, одним из лучших в Громаде. Его учили легенды в своём деле – Поли Маккой и Бобби Куайн. Работал Кейс в почти непрерывном угаре адреналина, порождаемом молодостью и лёгкостью, с какой ему всё удавалось. Подключаясь к специально настроенной кибердеке, он отпускал своё сознание в мир всеобщей синхронной галлюцинации – в матрицу. Посредственно. Вроде по частям все не так плохо, а в целом — слабо и мутно.
Сам будучи вором, он работал на других воров побогаче. Наниматели снабжали его экзотическими программами, чтобы он пробивался через сияющие заслоны корпоративных систем и открывал проходы в сокровищницы данных.
Кейс совершил старую как мир ошибку, от которой всегда зарекался – украл у своих работодателей. Однажды он кое-что придержал для себя и попробовал сбыть товар через скупщика в Амстердаме. Кейс попался – он до сих пор не мог понять, как именно. Впрочем, это уже было не важно.
Тогда он ждал смерти, но ему лишь улыбнулись.
– Бери деньги, бери, – сказали ему. – Они тебе очень понадобятся. Ведь работать тебе больше не придётся.
Нервную систему Кейса поразили русским боевым микотоксином. Поразили? Лол.
В Мемфисе он тридцать часов провалялся в сплошном бреду, накрепко привязанный к гостиничной кровати, пока его дар выгорал микрон за микроном.
Увечье было едва заметным, но сокрушительным.
Для Кейса, жившего лишь восторгом погружения в киберпространство, случившееся стало изгнанием из рая.
В барах, куда захаживали именитые киберковбои, на плоть смотрели с равнодушным презрением. Тело – это кусок мяса. И Кейс попал в тюрьму из собственной плоти.
Ваш вариант достаточно чистый, чтобы его не ругать, и достаточно слабый, чтобы не хвалить.
Дурак учится на своих ошибках, умный — на чужих, а мудрый использует опыт и тех, и других себе на пользу.
|
| |
| |
| Lizzy | Дата: Суббота, 16.12.2017, 23:28 | Сообщение # 10 |
|
Живое Слово
Группа: Модераторы
Сообщений: 2100
Статус: Offline
| 
От всей души поздравляем участников команды "Мертвое око телеэкрана" с победой в командном конкурсе! Желаем им дальнейших побед и упехов в оттачивании навыков переводческого ремесла!
Дурак учится на своих ошибках, умный — на чужих, а мудрый использует опыт и тех, и других себе на пользу.
|
| |
| |
|
