I found Aunt Dahlia immersed to the gills in papers of all descriptions. I am not much of a lad for my relatives as a general thing, but I've always been very pally with Aunt Dahlia. She married my Uncle Thomas – between ourselves a bit of a squirt – the year Bluebottle won the Cambridgeshire; and they hadn't got halfway down the aisle before I was saying to myself, 'That woman is much too good for the old bird.' Aunt Dahlia is a large, genial soul, the sort you see in dozens on the hunting-field. As a matter of fact, until she married Uncle Thomas, she put in most of her time on horseback; but he won't live in the country, so nowadays she expends her energy on this paper of hers. She came to the surface as I entered, and flung a cheery book at my head. 'Hullo, Bertie! I say, have you really finished that article?' 'To the last comma.' 'Good boy! My gosh, I'll bet it's rotten.' 'On the contrary, it is extremely hot stuff, and most of it approved by Jeeves, what's more. The bit about soft silk shirts got in amongst him a trifle; but you can take it from me, Aunt Dahlia, that they are the latest yodel and will be much seen at first nights and other occasions where Society assembles.' 'Your man Jeeves,' said Aunt Dahlia, flinging the article into a basket and skewering a few loose pieces of paper on a sort of meat-hook, 'is a wash-out, and you can tell him I said so.' 'Oh, come,' I said. 'He may not be sound on shirtings—' 'I'm not referring to that. As long as a week ago I asked him to get me a cook, and he hasn't found one yet.' 'Great Scott! Is Jeeves a domestic employment agency? Mrs Little wants him to find her a housemaid. I met her outside. She tells me she's doing something for you.' 'Yes, thank goodness. I'm relying on it to bump the circulation up a bit. I can't read her stuff myself, but women love it. Her name on the cover will mean a lot. And we need it.' 'Paper not doing well?' 'It's doing all right really, but it's got to be a slow job building up a circulation.' 'I suppose so.' 'I can get Tom to see that in his lucid moments,' said Aunt Dahlia, skewering a few more papers. 'But just at present the poor fathead has got one of his pessimistic spells. It's entirely due to that mechanic who calls herself a cook. A few more of her alleged dinners, and Tom will refuse to go on paying the printers' bills.' 'You don't mean that!' 'I do mean it. There was what she called a ris de veau à la financière night which made him talk for three-quarters of an hour about good money going to waste and nothing to show for it.' I quite understood, and I was dashed sorry for her. My Uncle Thomas is a cove who made a colossal pile of money out in the East, but in doing so put his digestion on the blink. This has made him a tricky proposition to handle. Many a time I've lunched with him and found him perfectly chirpy up to the fish, only to have him turn blue on me well before the cheese. Who was that lad they used to try to make me read at Oxford? Ship – Shop – Schopenhauer. That's the name. A grouch of the most pronounced description. Well, Uncle Thomas, when his gastric juices have been giving him the elbow, can make Schopenhauer look like Pollyanna. And the worst of it is, from Aunt Dahlia's point of view, that on these occasions he always seems to think he's on the brink of ruin and wants to start to economise. 'Pretty tough,' I said. 'Well, anyway, he'll get one good dinner to-morrow night at the Littles'.' 'Can you guarantee that, Bertie?' asked Aunt Dahlia earnestly. 'I simply daren't risk unleashing him on anything at all wonky.' 'They've got a marvellous cook. I haven't been round there for some time, but unless he's lost his form of two months ago Uncle Thomas is going to have the treat of a lifetime.' 'It'll only make it all the worse for him, coming back to our steak-incinerator,' said Aunt Dahlia, a bit on the Schopenhauer side herself.
Всем привет! Простите пропащую! Была в разъездах и почта, как назло, не работала. Прошу прощения у всех.Теперь я к вашим услугам. Все улажу и наведу порядок! Дурак учится на своих ошибках, умный — на чужих, а мудрый использует опыт и тех, и других себе на пользу.
А не кажется ли многоуважаемым коллегам, что ‘cover’ скорее подходит к ‘book’, чем к ‘paper’? А прилагательное ‘cheery’ – к ‘look’, а к ‘book’ – наречие ‘cheerily’? А в выражении ‘got in amongst him’ напрашивается замена на ‘against’?
The Cheery Book (Classic Reprint), Joe Kerr Авторы: Joe Kerr Издательство: Книга по Требованию ISBN: 9781331703426 Год: 2015 Excerpt from The Cheery Book
The Beggar.
I.
I beg for a glance Of thy violet eyes! Turn their sweet petals toward me: A beggar am I But willing to die For the whisper one look would be.
II.
Ah! - now I Обо всём этом и не только в книге The Cheery Book (Classic Reprint) (Joe Kerr)
Думаю, речь об этой книге , 1898г.
Сообщение отредактировал vera - Воскресенье, 24.04.2016, 17:48
После этой книги появился такой легкий жанр (книги, поднимающие настроение),развлекательные. Поэтому книжка привела ее в хорошее настроение и дальше "весело подняли бревнышко " и весело кинули...итак, cheery. приравнялось к наречию.
Завтра-послезавтра мне на связь не выйти, потому отстреляюсь досрочно.
Тетушка Далия с головой ушла во всевозможные бумажки. С родней у меня что-то не клеится, но тетушка Далия – совсем другое дело. За дядю Томаса (между нами, так себе личность) она вышла, когда Физалия пришла первой на скачках в Ньюмаркете. Потеха еще только начиналась, а я уже сказал себе: «Старикан и мизинца ее не стоит». Тетушка Далия – женщина шумная и веселая, из тех, что жить не могут без охоты на лис. Сказать по правде, до замужества, она практически не слезала с лошади. Но раз уж супруг и слышать не желает ни о какой деревне, тетушка поневоле тратит всю энергию на свою газету. Заслышав меня, тетушка Далия вынырнула на поверхность и весело запустила мне в голову какой-то книгой. - А, Берти! Ну, как там статья? Уже готова? - До последней запятой - Умница! Держу пари, заметка ни к черту, а? - Напротив. Материалец такой горячий – обожжешься. И даже Дживсу она в основном понравилась – если не считать того абзаца про сорочки из мягкого шелка. Но уверяю вас, тетя Далия, это последний писк моды. Их можно будет увидеть на премьерах, в общем, везде, где собирается общество. - Этот ваш Дживс, - заявила тетушка Далия, отправляя заметку в корзину для бумаг и накалывая пару листков на крюк, который сгодился бы и для туши быка, - полное ничтожество. Так ему и передайте. - Да ладно вам, - вступился я. – Он, может, и не знаток сорочек…. - Я совсем о другом. Не далее, как на прошлой неделе я просила его подыскать мне кухарку. И что же? До сих пор жду! - Господи, помилуй! Да разве Дживс – агентство по найму? Миссис Литтл желает, чтобы он нашел ей горничную. Я только что говорил с ней. Она и впрямь работает на вас? - Да, слава богу. Надеюсь, это подхлестнет немного тираж. Сама я подобную писанину читать не в состоянии, но женщины от нее в восторге. Такое имя на обложке – отличная наживка. Как раз то, что нам нужно. - Разве газета «горит»? - С ней все в порядке, но раскрутить тираж – дело непростое. - Надо думать. - В моменты просветления Том способен это понять, - и тетушка Далия насадила на крюк еще несколько листков. – Но как раз сейчас дурачина впал в пессимизм. А все из-за этой ремесленницы, которая называет себя кухаркой. Еще парочка ее пресловутых «обедов» и Том откажется оплачивать типографские счета. - Не может быть! - Еще как может. Отужинав тем, что у нее зовется фрикасе «а-ля финансьер»*, он потом битый час брюзжал про деньги, которые пускают на ветер и выбрасывают псу под хвост. Я ее отлично понимал и от души сочувствовал. Сколотив на востоке несметное состояние, дядя Томас доконал при этом собственный желудок и был теперь той еще штучкой. Не раз во время ленча я находил его отличным собеседником – пока не подавали рыбу, к десерту же он становился просто невыносим. Тот парень, которого (по мнению профессоров в Оксфорде) я читал…. Как же его звали? Шип… Шоп… Шопенгауэр! Вот как. Брюзга первостатейный. Ну, так при взгляде на дядю Томаса, когда у того были не лады с желудочным соком, вы б и Шопенгауэра сочли неисправимым оптимистом. Но самое страшное (с точки зрения тетушки Далии) – в такие моменты он, по всей вероятности, видит себя на грани банкротства и бросается наводить экономию. - Плохо дело, - заметил я. – Ну, как бы там ни было, завтра у Литтлов он нормально поужинает. - Вы ручаетесь за это, Берти? – требовательно спросила тетушка Далия. - Я просто не рискну обречь его на что-то сомнительное. - У них чудесный повар. Правда, я не был там некоторое время, но если он только не растерял все навыки за два месяца, дядя Томас отобедает, как никогда в жизни не обедал. - Тогда возвращение к нашей горючей кухне покажется ему еще страшнее, - вздохнула тетушка Далия, снова впадая в шопенгауэризм. ___________ * Под грибным соусом (фр.).
Спасибо, vera, с Вами очень интересно. Вы и Helga откапываете массу полезных сведений. Только хочу заметить, что financiere (я без диакретики) - это "финансистка". А финансист - financier, без конечного "е" и без акцента. А "смеяться над кем-л\чем-л" не 'rire a', 'rire de' ('tel rit du cheval qui n'oserait pas rire du maitre' - "Смеется над лошадью тот, кто не осмелится смеяться над хозяином"). "Смех теленка", нмв, напоминает работу младшеклашек. Тут, кмк, важна концовка - а-ля, т.е. по-каковскому-там. В данном случае "по-финансьерски". Воспринимается, ИМХО, это одинаково и нами, и англичанами. Так что особо мудрить, вроде, не надо.
So, if you want to be quick and simple you could make cheese on toast to celebrate Bierce. In case you are more adventurous, here is a recipe for ris de veau à la financiere. It is essentially veal sweetbreads in a white sauce flavored with truffles and Madeira wine. It can be served as is or in vol-au-vent cases.
Тетя Далия по самую макушку была погружена во всевозможных видов бумаги. Обычно с родственниками я не очень-то дружу, но с тетушкой мы на короткой ноге. Она вышла замуж за моего дядю Томаса – между нами, он был тот еще выскочка – в год, когда Кембриджширский кубок достался Васильку. Они еще и до алтаря не дошли, как я сообразил – «Для этого воробушка птичка слишком хороша». У тети Далии широкая натура, такие все пропадают в полях да на охотничьих угодьях. По правде говоря, до свадьбы она большую часть времени проводила верхом, но в деревне ей жить не захотелось, так что теперь она вкладывает всю энергию в свою газету. Когда я вошел, она как раз вынырнула, замахнувшись в меня книжкой. - Здорово, Берти! Так что, закончил ты свою статью? - До последней запятушки. - Вот хороший мальчик. И наверняка она никуда не годится. - Напротив, материалец сенсационный, большую часть Дживс одобряет. Только одно место, про шелковые сорочки, ему не потрафило. Но можете мне поверить, тетушка, это просто последний вопль, их будут носить на всех премьерах и вечеринках, где собирается высшее общество. - Этот твой Дживс, - сказала тетя Далия, бросая статью в корзину и насаживая еще несколько листков на специальный крюк, какие бывают у мясников, - просто никчемен, можешь так ему и передать. - Да будет вам, - ответил я. - Может, он не совсем прав с рубашками, но… - Я вовсе не об этом. Уже неделю назад я просила достать мне повара, и он так этого и не сделал. - Святые угодники! Да разве Дживс – агентство по найму? И Миссис Литтл просит его найти горничную. Я с ней столкнулся в дверях. Сказала, кое-что для вас готовит. - Да, и слава богу. Надеюсь, с ее помощью мне удастся поднять тираж. Сама я ее статьи читать не могу, но женская аудитория от них в восторге. Ее имя на обложке многое даст. И нам оно нужно. - А что, дела у газеты нехороши? - Вполне хороши, но, видно, нарастить тиражи – штука небыстрая. - Полагаю, так и есть. - Будь Том в хорошем настроении, он смог бы это понять, - выговорила тетя Далия, насаживая еще несколько листков. - Но как раз сейчас на него накатил приступ пессимизма. А все из-за этой кустарщины, и она смеет именоваться поварихой. Еще несколько так называемых обедов, и Том вовсе откажется оплачивать типографские счета. - Не может такого быть! - Очень даже может. Однажды после того, что она назвала «мясо а-ля финансьер» на ужин, он три четверти часа говорил о деньгах, выброшенных на ветер без всякого результата. Это было вполне понятно, так что я кинулся ее утешать. Дядя Томас заработал состояние на Востоке, угробив при этом себе пищеварение. Поэтому общаться с ним было делом не простым. Сколько раз в начале обеда, когда подавали рыбу, он весело болтал со мной, а уже к чаю или сыру успевал хорошенько покричать. Как там звали того парня, которого в Оксфорде мне все насылали прочесть? Шипен – Шопен – Шопенгауэр, верно, вот как. Ворчун первостатейный. Так вот по сравнению с дядей Томасом, когда желудочный сок доведет его до кондиции, этот Шопенгауэр просто-таки Полианна. И хуже всего, как считает тетя Далия, именно то, что в такие моменты ему кажется, будто он на грани банкротства, и нужно начинать экономить. - Тяжелое положение, - сказал я. – Что ж, так или иначе, один хороший ужин ему обеспечен, завтра у Литтлов. - Верно это, Берти? – настойчиво вопросила тетя Далия. – Ведь я не могу рисковать и выпустить его в сколько-нибудь ненадежные земли. - У них чудесный повар. Я там давненько не был, но, если он не растерял форму за два месяца, дяде Томасу предстоит наслаждение всей его жизни. - Лишь тяжелее будет ему возвращаться домой, к испепеленным стейкам, - сказала тетя Далия, и сама теперь напоминая Шопенгауэра.
Простите пропащую! Была в разъездах и почта, как назло, не работала. Прошу прощения у всех.Теперь я к вашим услугам. Все улажу и наведу порядок!
